Сибирские огни, 1928, № 4

да и крутая стрельба... — «Ранена, в круп— на вылет, лошадь!»— Взводный отрапортовал. — «Ранена лошадь... Экое диво... Без передышки четыре дня»... К лошади шел человек нехороший,— он «Робинтуда» хотел пристрелить: дескать, «негодною стала лошадь», дескать, «начальник убить велит». Ветеринар заступился. И с дуру выходил. Сдал в ломовой обоз. Сдал в ломовые—кости да шкуру, да храп—сплошной облезлый нос... Тяжко служить и обозному люду,— ноша всегда, как гора, велика; т яжко хромающему «Робингуду»— в ссадинах вечно от плети бока. От ранней зари и до поздней ночи тяжести люди дают таскать. .. Вот она старость. .. Хочешь—не хочешь,— вот она, к сердцу змеится тоска; кот он, дымящий грохочущий город холодом жизни смыкает уста. Конь становитый, красивый и гордый, Неузнаваемой клячею стал. — «Такая жизнь несуразная; Такая жизнь безызвестная; Такая однообразная, Такая неинтересная». После тяжелого дня—на отдых, А «Робингуду»—все равно. Помнит он дни своей юной свободы, Помнит он удаль степных табунов. Тихо рана в крупе заныла; Тихо, но стало больней и больней... Вспомнилась та вороная кобыла, Вспомнилась резвость ушедших дней... — «Ну, а теперь?. .. Эта скука обоза гонит в могилу тяжелый обоз»— И лошадиные крупные слезы падали, прячась в навоз. 11. «Панихида». И сладкое сено не сладко жевать: Жизнь, кажется, куцая, куцая... . . .Скажите, ну, как мне коню втолко- вать идеи моей революции? Живет. .. каждый день устает «Робингуд», усталость для лошади прочится,— но сена овса ль «Робингуду» дадут— жевать «Робингуду» не хочется. .. А жвачка соседки чужда и глуха: увяли упругие губы... . Раз окрик над ухом сквозь сон услы- хал, такой человеческий, грубый... Глаза пеленает зеленый огонь: пинком человечьим разбужен. Да! был он когда-то невиданный конь, теперь и в обозе не нужен. Скончался забытый старик «Робин- гуд». Кончину под вечер отвыла собака. .. Хотя человеку он отдал свой труд,— жесток человек,—человек не запла- кал. 12. Requem. Кто понял суровую участь твою?- — Никто, моя милая лошадь. Лишь я опечаленный, грустно пою, что был жеребец ты хороший. Жестокие, буйные бури в полях, ты вместе с героями вынес. Как жаль, что не умер ты в славных боях; что чуждым скончался ты ныне. Как знамя, ты гордую гриву носил, Что делать?— склонилось и знамя. .. Ты людям и брань, и гюбои простил, э доброму: Вечная Память. 13. Песня инвали лов. Улица. Грязь. Крик: — «Эй, чортова гнида»... — «Чего тебе надобно, банный лист»... Здание с вывеской: = Дом инвалида = ^ а у здания— ругань,