Сибирские огни, 1928, № 4

становился: малыши учиться будут в этом доме, а он, Симка? С такой грамотой; как у чего, с просвирками только и можно орудовать. Тоска! А по чем—неизвестно... Спросила однажды учительница: — Что невесел, паренек? — Так. Наш этот дом раньше был, вот и скушно стало. Разговорились. Рассказал Симка вкратце свою жизнь. Пристала к нему учитель- ница: — Ты, паренек, занятный, пойдем-ка ко мне. А какой-такой занятный?.. Этой занятой что ли?—недоумевает Симка. Ведь поет- ся же песня: — Ты, колечко мое, Золото витое, Ты, сердечко мое, Любовью занятое. .. А чем Симкино сердце занято?.. Рыжанчиком, и еще думами Симка занят, думами о непонятном городском мире, а больше нпчем. Разговоры затеяла учительница. Узнал у ней насчет заграничных урядниковых слов: — Ейн, это—один, цвсйн, это—два, дрей—три, фир—четыре. Обозлился Симка: кого это они считали по-немецки? Дым в глаза пускали, дескать, неграмотные Симкины родные—вороти им, что хочешь! А учительница, когда рассказал Симка, откуда он взял эти слова, тоже осерчала в роде, и расхохоталась: — Ишь, прохвосты, что они здесь выделывают!.. Ну и ну... XII. Забрался Симка на самую высокую сопку забоковских мест. Смотрит: где край земли? Учительница говорила, что земля круглая, как шар, и вертится в солнечной ка- кой-то системе. Сомненье берет. А на ком держится земля? Дядя Гаврил об'яснял: земля держится богом. II это тоже под сомненьем. Бог и вдруг—землю держит! Еще смотрит Симка—-не видно ли той самой статуи, что поставлена американца- ми в главной американской пристани. Статуей свободы называется. Рассказывала про нее учительница: — В знак свободы эта статуя поставлена. — Какой такой свободы? — Гм... Ну, культуры, что ли... — А что в ей, в культуре-то?.. — Ну, как тебе попроще рассказать?.. Чтобы людям лучше жилось, не били бы, например, друг друга, как здесь это водится... Ну, и ученые чтоб все были... — Значит, здорово там живут? Без драки и без воровства... — Мал ты еще,—не будем яро это рассуждать. Вот и смотрит Симка в ту сторону, где, по его мнению, Америка. Знает, что не увидит, а смотрит. Думами там: в Забоковку бы такую статую и во все здешние места. Поставить бы ее на самую высокую сопку и гляди, мол, за народом: будет Гаврил Симку бить, а ты его факелом своим по голове: буц, буц, буц,—не бей, мол, Симку. И еще на многие деда понадобилась бы эта статуя. Даже скот по этой статуе бить нельзя. А дядя что выделывает? Суровых коней в пригоне бьет, бьет, бьет, потом придет в избу, бабу свою бьет, бьет, бьет, а напоследок Симку отвалтузит. А Петьку не бьет. Галоши ему купил. Только не умеет Петька носить галоши: в сухую погоду больше норовит надевать. Симка и научил: — В галошах по сырости только ходить, а ты по сухому. Стыдно. Писарь над тобой смеется...