Сибирские огни, 1928, № 4

шое. Мы же знаем, что Салаир находит- ся в Кузнецком округе и т. д. Сцены—«царя отменили» и «выборы правительства»—напоминают Сейфуллин- ские вещи, особенно выборы (см. «Пе- регной»—стр. 189). Цена для того читателя, которому ре- комендует роман ГУС,—совершенно не- доступна. Михайлович. Борис Пильняк.—«Китайская повесть». ГИЗ. 1928 г., тир. 7.000, стр. 96. Пильняк побывал в Китае в дни боль- шого революционного напряжения. «Во- круг моего города дымят заводы. Город и пригороды грозятся забастовками. .. И здесь на набережных и на заводских Дворах..,, неминуемо нарождаются. .. за- бастовки, союзы, партии—резолюции», (стр. 53). Естественно было ожидать, что такой большой писатель, каким считается Пильняк, одарит нас живыми художест- венными ^образами китайской револю- ции, покажет нам ее быт, ее творцов, ге- роев и антиподов,—словом все то, что оставалось и не могло не оставаться в стороне от нашей публицистической и политической литературы, но что обяза- тельно должно было стать предметом внимания художника. Пильняк поехал не только ради уве- селительной прогулки. «Мы—пишет он— живем здесь потому, что нас послала русская революция, потому, что мы, рус- ские, стоим против всего мира» (стр. 68). А быть посланником русской револю- ции—это к чему-нибудь да обязывает. В Китае «идет русский осьмнадцатый год» не раз восклицает автор. Но ежели из повести исключить сведения о множе- стве армий (вообще), о б империализме (вообще) об эксплоатации («по схеме»), т.-е. если исключить то, что печатается в любой газете,—останется о живых кон- кретных элементах 18 года очень мало... Писатель сталкивался с армиями раз- личных «направлений». В результате для советского читателя сохраняются сле- дующие образы: «Китайский генерал Хуан-сян-лин из уважения к себе испражняется в своем собственном вагоне, стоя орлом перед унитазом» (стр. 11). С той де нарочитой и ненужной гру- бостью поветствуется, как в Пекине «сол- даты—несколько человек под ряд—си- дят на дворцовой стене над городом и испражняются в город». Автор, конечно, может быть правдив в «передаче», но уснащение повести таки- ми «литературными испражнениями» очень мало говорит читателю о быте китай- ских армий. Об этом можно было и не знать бедному советскому читателю. Впрочем, есть одно замечательное ме сто, вкользь брошенное автором по по- воду митинга американского миссионера армии Фын-юй-сяна. «Митинг начался протестанскими пес- нопениями—за «христианского гене- рала» Фына... Затем показывали туман- ные картины—Фын и его солдаты: на молебне, в пекарне, в слесарной и токар- ной мастерской... Затем началась лекция о том, какой замечательный человек, христианин и вождь. .. Фын-юй-сян, ко- торый каждое утро молится, сам трудит- ся ручным трудом,—не ездит на рикшах сам, и запретил своим солдатам, читает вместе с солдатами библию... Американ- ский миссионер изображал Фына... как таборита, постника и верижника...» (стр. 46). А в это время Фын-юй-сян разводил перед нами в Москве турусы на колесах, клялся в преданности революции и даже записался членом союза каменщиков. Американцы, конечно, не верили Фыну и его революционности и старательно соз- давали ему популярность. Хитрый народ американцы!.. Фын, как и следовало ожи- дать, не обманул их над ежд и вскоре стал душителем китайской революции. Это место—прекрасная иллюстрация к механизму классового надувательства. Пильняк занимался организацией «Кит- руса». На протяжении месяца с лишним он столковался с демократической ки- тайской интеллигенцией, переживавшей тогда май своей революционности. Одна ко, ни настроение этих кругов, ни даже типов их автор не дает. «Обед с выпив- кой» и сцены кинографирования даны художественно очень хорошо, но китай- цы там получаются какими-то суетливы- ми, взбалмошными, чудаками. Таковы ли они на деле и в деле? Хорошо удались автору зарисовки притонов. Читая эти правдивые строки, чувствуешь невольное омерзение от этих букетов буржуазно-капиталистической цивилизации. Первое место в этих верте- пах сейчас в Китае, как и во всем мире, занимают русские эмигранты обое го пола. «...За нашим столиком сидела дочь ад- мирала Штарка, местная танцовщица и проститутка» (стр. 40). «...вот тот скрипач музыкант—муж этой проститутки... мужья не покидают жен-проституток и живут на их сред- ства... У этого музыканта и этой проститут- ки—двое детей. Жена поедет с мужчи- ной, который купил ее. Тогда муж-музы- кант, бывший офицер, поспешно пере-