Сибирские огни, 1928, № 4

Так он стал «сумасшедшим». Слово- привилось. Слово- проникло на ули- цу. Это- привело к тому, что писатели начали его- бойкотировать. Журналы закрыли для нею свои страницы. Он остался один. Что оставалось делать? Антон Сорокин изобрел «стенгазету». Он стал писать на заборах. Он писал афоризмы и плакаты. Это были первые в России стенгазеты. Но тогда Россия стенгазет не признавала. Улица срывала плакаты писателя. Он вывешивал новые. Он был неуто- мим и аккуратен. Так он воевал с улицей. Так он выработался в «мастера скандала». Во время колчаковщины это- мастерство ему пригодилось. В организа- ции скандалов- Колчаку видна высокая техника. Вспоминая об этих сканда- лах, Антон Семенович с удовольствием говорил: — Шедевр! Именно- в то время он издал свой манифест шута Бенеццо и короля пи- сателей. Одевая колпак трагического шута или шутовскую корону короля шестой державы, он умело дразнил колчаковцев. Это- был его способ борьбы. В 1922 году возник журнал «Сибирские Огни». Сорокин был привле- чен к сотрудничеству. Рассказы его стали печатать, и он прекратил «скан- дальную деятельность». В мое время Сорокин не устраивал скандалов. — Теперь нет необходимости,—говорил он деловито.—Отношение ко мне хорошее, рассказы мои печатают, а советскую власть я признаю, потому что она идет против золота. Последние три года Антон Сорокин жил спокойно. Он писал в газетах, издавал стенгазету в своем учреждении, ходил на собрания и принимал пи- сателей. ...Начинающим авторам Сорокин говорил: — Редакторам верить нельзя. Журналы меня бойкотировали. Расска- зов моих не принимали,. Тогда я подписывал рассказы чужой фамилией, и рассказы шли. Он ходил по улицам в своей жеребковой дохе. Рядом с ним шагала ре- путация сумасшедшего. Он ходил с этой репутацией, как каторжник с ядром. Обо всем этом Антон Семенович сказал так: —• Я поставил такую драму, с которой зрители ушли, возмущенно свистя, а драма была не плохая. ДОМ И РАССКАЗЫ. «...Дом мой построен с фокусом. Так же построены мои рассказы»... В 1925 году Омский Горкомхоз вернул Антону Сорокину его дом, ко- торый в свое время был муниципализирован. — Я переселился в свой дом,—сказал мне Антон Сорокин,—приходите, дом у меня замечательный, построен на литературный заработок. Дом, действительно, был замечательный. С улицы он казался огром- ным. Но я поднялся во- второй этаж, и тогда обнаружил, что второй этаж состоит из двух крохотных комнат. — А где же другие комнаты?—спросил я простодушно. — Других нет,—ответил Сорокин:—мой дом состоит из двух комнат, а стен в нем три. — Три! — Успокойтесь,—сказал Сорокин,—я вам сейчас об'ясню.