Сибирские огни, 1928, № 4

нибудь кулак 2 ) или губернский лесной отдел? До недавнего времени с толстов- кой можно было спорить, можно было на ней жениться, а теперь в ней ходят на службу. А что значит для человека 14 года «озет», «кзот», «жакт», «сель- буд», «шкраб», «гарантийный пакт»? Как видно, русская речь за какие-нибудь десять лет изменилась силь- но, очень сильно. Здесь тоже произошла революция. Итоги великого исторического переворота полностью еще не сказа- лись. Подводить их можно не для всех областей жизни. Рано говорить о них и в области языка. Но подготовляться к этому, производить предваритель- ные подсчеты можно 1 и следует, и это уже делается. Одно за другим по- являются исследования, посвященные различным явлениям 1 в жизни языка революционной эпохи 3 ). Цель этой работы—кратко указать и по возможности осмыслить изменения, внесенные революцией в нашу речь. Обширной и сложной области поэтической речи статья не касается. II. «Все течет, все изменяется». Этому всеобщему закону подчиняется и язык. Мы говорим и пишем не так, как говорили и писали сто-двести лет назад; следовательно, и не совсем так, как назад тому лет десять-пятнад- цать. Вот, например, любовное письмо героини! одной повести начала XVIII века: «Любеэнеиши александръ, лютейши огнъ сердце мое паляще, не даетъ мне скрыть i принудилъ, аки малейшими строками вамъ сердечную любовь мою объявить, которая меня с единого взору на красоту вашу въ по- стелю положила» 4 ). Это—беллетристика, а вот кусочек подлинной записи того же времени: «Въ ту свою бытностьбылъинаморатъ в славную хороше- ствомъ одною читадинку» 5 ). Так изменился за двести с небольшим лет язык любви, именно язык, так как по содержанию обе эти записи, кажется, и теперь не очень устарели. Подобные же изменения произошли и во всех областях речи, даже в большей степени: любовь, ведь, довольно консерва- тивная вещь. Эти изменения показывают изменение языка во времени. Но, изме- няясь во времени, язык и пространственно неоднороден, в особенности язык такой большой страны, как наша. В разных местностях говорят неодинако- во, и эти местные особенности подчас очень заметны. В одной повеете Амфи- театрова, рисующей жизнь северной русской деревни, встречаются такие разговоры: «ох, ты моя липонька! Желта коса, давья краса! Ты, Динушка, не скорби, не тосни, нас не ужахайся. Мы с хозяином люди талые. Спосы- 2 ) Глот, глотила—обидчик, озорник или притеснитель. Даль—словарь живого великорусского языка, т. 1, стр. 878 (издание 1912 г.). 3 ) Вот названия некоторых, более распространенных: 1. Винокур Г.—«Культура языка» М. 1925 г. 2. Гус, Загорянский, Каганович,—«Язык газеты». М. 1926 г. 3. Селищев, А. —«Язык революционной эпохи». М. 1928 г. 4. Рыбникова, М.—«Книга о языке» (частично). М. 1925 г. 5. Шпильрейн, Рейтынбарг, Нецкий.—«Язык красноармейца». М/с/г. 1928 г. Кроме того, вопросы о языке революционной эпохи нередко обсуждаются в журналах «Журналист» и «Родной язык в Школе». Поучительны в этом отношении также по- следние страницы «Крокодила». 4 ) Русские повести XVII-XV11I веков. Под редакц. и с предисловием В. Сипов- ского СПБ. 19 5 г. «История о Александре, российском дворянине» Стр. 137. 5 ) Из дневника князя Куракина 1708 г. Там же, введение, стр. «Инаморат»— влюблен; «Читадинка»—горозианка (итальянск.—innamo rato, cittadina.—Хсрошество, по нятно,—красота.