Сибирские огни, 1928, № 4

— Из бывших,—согласился Беньяминсо» после беседы с человеком в мундире,—но не знаю, военный или нет. Секретарь заговорил по-русски о том, что нет в Уруле овощей, что не достанешь медикаментов, что товары в кооперативе только крестьянские и что жить здесь плохо. Пришел председатель в старой казацкой фуражке и, порывшись в бума гах, лежащих в шкафу, подал два письма. Вечером, когда мы ужинали, на квартиру пришел секретарь, он сел не далеко от стола, на котором лежали последние банки с консервами. Он по- сматривал на них поблекшими, цвета табачного дыма, глазами и все время сосал свои щеки. — А здесь этого достать невозможно,—указал на банки.—Шокола- да тоже ни за какие деньга не достанете. Его пригласили к столу, он, поблагодарив, отказался и попросил хинина: — Здесь малярия замучила... В сумраке вечера костюм его выглядел далеко нестарым, и мне казалось что недостает ему только шпор, погон и шашки. Утром один из членов экспедиции, латыш, долго беседовавший с секре- тарем на его родном языке, сообщил нам: — Бывший полковник. Мечтает о Латвии. Говорит, что не хочется уми- рать в чужом краю. В Уруле спросили, на территории какого уезда мы находимся. Нам от- ветили: — Семь губ Бухуезда.. В переводе на русский язык это оказывалось: в Семипалатинской гу- бернии, Бухтарминском уезде. Мы целый месяц не видели газет и теперь поспешили узнать, когда бу- дем в уездном юроде. — Город Больше-Нарымск. Завтра будете там. Торопились к этому юроду—очагу культуры. Долину можно назвать степью: длина ее больше пятидесяти верст, а ши- рина—больше тридцати. В этой долине—маленькая деревенька из белых ма- занок и деревянных домиков. Это—уездный город Больше-Нарымск. Мы спра- шиваем у первою встречного: — Какая деревня? — Болъше-Нарымская. У второго спросили: — Какое село? — Больше-Нарымское. Третий оказал, что Больше-Нарымск—город. А когда спросили: это юрод или село?—нам ответили: — А мы сами не знаем. Больше-Нарымск—маленькая деревушка с угнетающей тишиной улочек, со свиньями в грязи и учреждениями, часто без вывесок. В городе говорят — Если тебе надо финотдел—иди по этой улице, дойдешь до большой лужи—тут тебе и будет финотдел. Лужа хорошая, не хуже миргородской, улица возле нее широкая, как площадь. Этот своеобразный город не имеет пивных, оттого в каждом дворе жи- вут «пивовары». О них все знают и все молчат. Главный «пивовар» живет