Сибирские огни, 1928, № 4

Нам кажется, что- Рахмановские ключи еще далеко недостаточно «обна- родованы», далеко не все,—хотя бы сибиряки,—знают о них. После Сапожни- кова, как-будто, никто не писал о ключах. Остановившись на половине спуска с горы, мы рассматривали курорт и окрестности. На дворе курорта остановился человек, к нему подошел второй. Вскоре образовалась толпа Все смотрели на гору. Мы спускались по узкой тропинке, вьющейся по крутому косогору, а навстречу нам шли все, обладающие способностью передвигаться, во главе с заведующим курортом, хромым завхозом и рябым лесником. Хотя от кухни кто-то кричал завхозу, он, не обращая внимания на крики, ковылял вперед. Здороваясь с нами, маленький старичок в белом пиджаке, шепелявя, про- говорил: — Старший врач курорта. Оказалось, что мы видели перед собой не просто врача, а директора курорта, старшего врача, младшего врача, фельдшера, лекпома, на руках ко- торого было до 150 человек. Управление курорта—в маленькой пятистенной избенке, в одной ком- нате которой помещается кровать, а в передней, где канцелярия: и кабинет, врача, места только для маленького стола, и двух-трех человек. — Избушка на курьих ножках... Старый врач осторожно передвигает нога, как лыжи, будто боясь про- валиться и прощупывая твердость земли. Разговор его напоминал бульканье воды в маленьком ручейке. Нам первое время казалось, что он просто заба- вляется, но трясущаяся губа и почтительный вид говорили о другом. — Вы сегодня можете поужинать в нашей столовой,—врач остановил- ся у высокого и скрипучего крыльца «избушки на курьих ножках». — В'О сколько?—Беньяминсон посмотрел на часы. Подымаясь на крыльцо, старичок оглядывался на солнце. — Не могу сказать. В восемь часов полагается, но часов у нас нет... Когда звонить начнут. Мы здесь время по солнцу определяем. Теперь скоро уже,—он показал рукой на золотую ленту, брошенную солнцем на озеро. Беньяминсон еле заметно улыбнулся, осматривая комнату: — Это ваш кабинет?—спросил он. — Да. Но какой кабинет: кроме трубки, ничего нет. Термометр был— сломали. Медикаментов—никаких, свои привозил, так давно израсходовал. В низенькое, как в полевой избушке, окоНце я вижу часть горы и клад- бище, прилепившееся на невысокой площадке около горы. Мимо избушки проходила женщина в желтом тулупе; она уже успела пожаловаться мне: — Здесь—только водой. Захвораешь—лечить нечем. У дохтура ника- ких лекарствов нет, да мы и не понимаем, что он говорит, чо же—старик,, ведь. — Температуру ванн часто измеряете?—интересуется Беньяминсон.. —• Нет. Нечем. Температура тут постоянная. — А какая? — Кажется, от 29 до 33 по Реомюру. — А какая глубина ванн? — Неизвестно. — С какими болезнями приезжают сюда? — Со всевозможными. Ревматизм, паралич, женские болезни, катао желудка, чесотка, сифилис. Один калмык приезжает каждый год, поживет тут несколько дней, омолодится и уезжает. Да. — С чесоткой, говорите, но источник же не серный?