Сибирские огни, 1928, № 4

— Это—тракт,—он улыбнулся, но улыбка его так же быстро потеря- лась в бороде, как круги от брошенного в воду камешка.—С Уймонов на Бух- тарму тракт. — А давно он проведен? — Давно. Никто не помнит. Раньше Киргизия тут краденых лошадей водила, воровская дорога была. Теперь больше всего народа проезжает тут весной. К Петрову дню уймонские—на Бухтарму, а бухтарминские к нам в гости ездят. Пива тогда быват сколь! Свадьбы даже по «тракту» этому про- езжают летом. Наши часто невест берут на Бухтарме, а бухтармински—у нас. Дня три-четыре, а в худую погоду и неделю, едет свадьба. Зимой и весной, правда что, тут совершенно нельзя ездить: весной реки не пускают, а зимой снега и бураны. Дороги нет. Нельзя. Следующий день был ярко-солнечным. Голубое небо висело над нами. Белизной сверкали вечные снега. Под'ем на главный Катунский хребет становился круче и труднее. Лес остался позади, мы поднялись выше полосы его. Недалеко влево осталась огромная чашина с остатками ледника, из которого вытекает речка Проезд- ная. Серые камни подковами залегли на пути реки. Морены мы встречали почти в каждой долине. Морены здесь—рубежи истории земли, шаги тепла на Алтае, следы былого оледенения. В полдень мы были на вершине Катунского хребта. Горное плато, раски- нувшееся на высоте 2.400 метров над уровнем моря, со всех сторон обставле- но невысокими серыми гребнями сопок. Под одной из них, с северной сторо- ны, там, где пролегала тропинка,—маленькое синеватое озерко. — На такой высоте и—озеро! Потом мы не удивлялись этому: почти на каждом высоком перевале мы находили озерко. Вокруг озерка—густая щетина зеленого ковра из полярной березки. Недалеко от снегов обрывается этот интересный ковер. Тут начинается аль- пийский луг. Синие водосборы густо покрыли луг, кажется, что синей ска- тертью прикрыт он. Цветут первые цветы. Сотни ручейков, вырывающихся из-под снежной горы, журчат в молодых травах. Весенней прелью дышит только что освободившаяся от снега земля. В воздухе носятся мотыльки. В августе весна здесь в полных правах! Под ногами похрустывает снег и скрипит по-весеннему. Лицо жжет ав- густовское солнце, а ноги мерзнут от снега. Здесь, на этом снегу сливаются в холодном поцелуе весна с осенью. Сегодня растаяли снега, а завтра покроют они горную вершину былым покрывалом. По горному плато нет тропинки. Лошади бредут по каменной россыпи. Ямщики ведут караван от камня до камня наугад. К вечеру спустились к речке Заячьей. Серые зубцы хребта теперь стоя- ли с левой стороны. Четвертый день в пути. Перевалы высокие, реки холодные, долины, камнями усыпанные—сколь- ко их осталось позади! Но и впереди еще не мало. Попрежнему тянется сле- ва серый Катунский хребет. Попрежнему спокойно выступает вперед белая лошадка Ивана Егоровича. Спокоен старик и верит в себя и лошадь свою. По- рой мне кажется, что лошадь и хозяин ее—одна существо. Внимательно по- сматривает старик на караван, вьюки взглядом ощупывает и, остановившись, ^покойно скажет: