Сибирские огни, 1928, № 4

КТО ОН? Часто задают вопрос: кто он? В самом деле, кто он, сегодняшний студент, на котором писатели зара- батывают гонорар и славу, а устроители диспутов—всяческие неприятности? Если б можно было ответить на этот вопрос, писатели не писали бы романов о студенте, а в стенах политехнического музея не повторялся бы три раза в течение недели диспут на тему «Какова же наша современная молодежь?». Большинство студентов, с которыми я живу, выросло в исключительных условиях. Формирование их личности началось в те годы, когда миллионы лю- дей и миллиарды вещей были брошены в ненасытные пропасти войны. Один мой сверстник сказал как-то: — Я не помню мирного времени. Меня поразило это замечание. Я постарался припомнить свое мирное время. Оказалось, что оно начинается для меня автомобилями, развозящими по госпиталям первых раненых с землисто-белыми лицами. Когда-то было «мирное время». У меня к нему затаенное недоверие. Такое же, как и к учеб- нику древней истории. — Мы есть лен на стлище,—сказал загрустивший человек. Используем эту фразу, практически ее локализуя. Вузовская моло- дежь—это лен на стлище. Раньше, чем лечь на стлище, лен отцвел нужное время на полях 'войны. Потом он созрел в воздухе революции. Жизнь изго- товит из него свой фабрикат. Мы будем говорить о качествах льна на стлище. Современное студенчество приходит в ВУЗ от земли и фабрик. Оно посту- пает сначала в предварительную обработку на рабфак. На рабфаке деревен- ский или рабочий юноша в четырехлетний срок должен сделать ту работу, которую прежний гимназист выполнял в течение восьми лет. По этой при- чине общеобразовательный уровень современного студенчества понижен срав- нительно со студенчеством довоенного времени. Теперешний студент не смо- жет процитировать:—Доколе ты о, Каталина!—Он не знает также греческой мифологии и никогда не видел учебника философии профессора Челпанова. Это небольшая беда. Наоборот, это большое счастье. Гораздо хуже то, что современный студент враждует с грамматикой и что он не знает новых язы- ков. В самом маленьком заявлении студента вы можете найти две-три ошиб- ки. Незнание языков отгораживает вузовцев от иностранной литературы. По всему по этому некоторые вузовцы учат грамматику. Очень многие начали изучать немецкий и английский языки. Практицизм—отличительный признак нового студента. Он не любит разговоров на философские темы. Мне кажется, что это не плохое качество. Русская интеллигенция любила философию, любила разговоры, но не любила дела. (Мы думаем, что философия есть род литературы. Нельзя сказать, чтобы это был особенно высокий род). Мы находим, что кропотливая работа в ла- бораториях полезнее проблемы пола. Опыты с кормлением коров полезнее бо- гоискательства. Практицизм дела желателен. Его надо усиливать. Студент еще недостаточно деловит. Он должен узнать тяжелую цену вещей, чтобы ис- пользовать их разумно. Он должен овладеть своим временем. Вузовской молодежи приписывают половую распущенность. Здесь не- . сомненное преувеличение. Я совершенно твердо уверен, что молодежь провин- циального ВУЗ'а*) должна быть освобождена от упреков в половой распущен- ности. Самчество, конечно, есть. Но это не новое образование, оно было и у старых студентов. Только тогда оно было тщательно завуалировано всяче- *) О столичных вузовцах я не говорю, так как их не знаю. А Залкинд утвер- ждает, что столичное студенчество сильно отличается от провинциального.