Сибирские огни, 1928, № 4

— Комполка... Гривину... Командир бригады... приказал... подчеркни... немедлен- но.... подчеркни... выздороветь... подчеркни... и не позднее десяти часов... какое завтра число?... вступить в командование полком... Все. Подписывай и сейчас же с ординарцем в обоз... Пусть примет на ночь, вместо лекарства. Помощники не выдержали и разразились громким смехом. Начштаба некоторое вре- мя крепился, но вскоре тоже присоединился к ним. Комбриг остановился, посмотрел на них, как смотрят на детей, когда не знают причины их веселья, произнес с радостной завистью: — Вот черти! § 5. ПРОМЕЖУТОЧНОЕ ПОЛОЖЕНИЕ. Гривин, конечно, увез Ольгу Петровну в обоз. Но ночь была исковеркана комбригов- ским приказанием—неожиданным, больно ударившим Гривина по самолюбию. Не помог даже спирт. Ольга Петровна осталась недовольна Гривиным. — Очень странный вы... о чем думаете? У вас что-то есть тайное. Возвращались, когда сквозь ночную стену чуть пробивался белесоватый рассвет. Ольга Петровна сначала говорила много, намекала на то, как хорошо бы жить вместе... Гривин молчал упорнее воды в стакане. Спутница обиженно заметила:. — Значит, я была нужна тебе только на ночь? Гривин озлобился. Уже под'езжали к станции, здесь Ольга Петровна должна была остаться. Он раздраженно ответил: — Не больше! От станции дорога пошла в гору. По ней, казалось, спускался навстречу рассвет. Солнце выплывало огромное, красное. Лошади бежали прямо на него, как голодные звери на приманку. И Гривину мерещилось, что оно—хищное, всепожирающее—злорад- ствует, готовит ему гибель. Он закрыл глаза. Мерцала густая розовая стена, скоро она заходила кругами, они были черные, бег кошевы превратился в длительный полет в про- пасть... — Сорвался!—саркастически сказал Гривин сам себе. Помощник встретил сухо. Сказал, правда, запросто, но, казалось, что с на- смешкой. — Поправились?.. Нервы, брат, нервы, проклятые! И не мудрено. Ровно четверть одиннадцатого к телефону вызвал комбриг. Он смеялся в глаза, Гри- вин кусал до боли губы, был близок разрыдаться, как ребенок, как женщина. В трубке хрипели вопросы: — Поправились?.. Что было?.. — Нервы не выдержали... Три дня, как в пекле... — Лечите их по-моему... Наган за ремень—и в цепь! Чудесно помогает! В канаты скручивает нервы... Акцент смягчал слова комбрига, они звучали забавно,—Гривин находил обратное. — Слушаю, товарищ командир,—отвечал он рассеянно, желая как можно скорее пре- кратить разговор. Но комбриг продолжал: — Вы дуйте-ка сейчас на передовую... Надо ребят ободрить, а они вас... Возможно, что противник сегодня опять сунется наступать... Я уже приказал осоту перейти на ваш участок. В случае чего—помогут. Сколько от деревни до передовой? —- Верст пять-шесть... — Поезжайте... А как приедете—позвоните. И совершенно другим тоном, полным отеческой строгости и любви, закончил этот разговор комбриг: — А болеть сейчас, Гривин, не смей... Я этого не терплю...