Сибирские огни, 1928, № 3

Здесь Ксаверии Карловне пришел на помощь сон—этот лучший и сладчайший для человека сводник с недосягаемыми предметами любви. Я знавал людей, которые томились днем в ожидании сна, как морфинист в ожида- нии очередного укола. Эти люди нашли себе надежного проводника в царство несбыточ- ного и слепо вверили ему свою душу. Такая привычка, становясь сладостной и непрео- боримой, как морфинизм, делает в конце-концов человека сомнительным для реальной жизни, подобно этому разрушительному пороку. Каждый, кто перенес смерть горячо любимого существа и не прибегал для утоления тоски своей ни к наркотикам, ни к шум- ным радостям жизни, знает подобное состояние. Сны Ксаверии Карловны развертывали перед ней целый свиток дней, прожитых с Ферапонтом Ивановичем. Иногда эти сны достигали такой яркости и вещественности, что когда она открывала глаза, то увиденное во сне долго еще продолжало бороться с потоком реальности, стремясь опрокинуть его. Один из таких ярких снов приснился ей в конце мая, когда уже прошло около че- тырех месяцев со дня смерти мужа, и остался ей памятен на всю жизнь. Ей приснилась первая брачная ночь. Переживания сна были настолько напряжен- ными, что когда до сознания Ксаверии Карловны сквозь блаженное, пронизанное розо- ватым звоном, забытье дошел чей-то резкий голос, говоривший ей, что приехали шафера, она подумала с досадой и удивлением: зачем теперь шафера? чего им еще надо?!.. Но голос настойчиво повторял то же самое; чья-то рука потрогала ее за плечо, и Ксаверия Карловна из об'ятий супруга вернулась к действительности. Над ней, нагнувшись, стояла кухарка и будила ее. — Вставайте. Ксаверия Карловна, там какн-то приехали—воспитательницу спрашивают. — Кто приехал?—спрОсила Ксаверия Карловна сонным голосом. А я и не разобрала кто,—гыкнув, сказала кухарка. Шафера ли чо ли каки-то. — Вот дура!—какие могут быть шафера?—удивилась Ксаверия Карловна и при- нялась одеваться. На дворе она увидела человек семь приезжих. Это все была молодежь. Одеты были все хотя и плохо, но по-городски. Приехали все на одной телеге. Среди них Ксаверия Карловна заметила одну девушку. Увидев Ксаверию Карловну, девушка эта—высокая стройная брюнетка в красной косынке—подошла к ней, поздоровалась и заговорила. — Мы—культшефы,—отрекомендовалась она. Очень приятно,—ответила, слегка поклонившись, Ксаверия Карловна. — Шефствуем мы собственно не над вами, а над вашей деревней. Но, когда мы туда приехали и провели там вечер, то секретарь ячейки сказал, что здесь рядом—дет- ская колония и посоветовал заехать сюда провести и здесь вечер. — Да как же вы его проведете?—удивилась Ксаверия Карловна,—Ведь у нас здесь идиоты! — Идиоты? Да неужели все?—спросила девушка, — Нет, не все, но и остальные недалеко отстали, так что ничего у вас здесь не выйдет. Девушка, невидимому, была сильно огорчена. — Елена!—крикнули в это время из толпы:—Чего ты там дипломатию раз- водишь!?.. — Сейчас!—откликнулась Елена и отошла к своим. Ребята посовещались. Потом они вместе с Ксаверией Карловной побывали в дет- доме, побеседовали с воспитанниками и сами убедились, что из вечера ничего не выйдет. Ксаверия Карловна посоветовала им остаться ночевать. Культшефы согласились. Вечер они провели в саду, возле костра. Потом все выкупались и пошли спать.