Сибирские огни, 1928, № 3

Силантий с безразличием повиновался. Он молча смотрел, как дактилоскопии брал каждый его палец, предварительно выпачканный в черной краске, прикладывал к карточке, прижимал и слегка прокатывал. Когда все было кончено, Силантий встал, посмотрел на свои черные пальцы и сказал, покачав головой: — Карточки сымать—это кажному приятное дело, а иальсы-то зря мне помара- ли—ни к чему это... Несчастный Силантий! Если бы ему известно было то, что известно было этому безусому мальчишке, который «помарал» ему пальцы! Если бы он знал то, что могут быть в свете два близнеца, до того похожие друг на друга, что даже родная мать их не различает, что могут быть среди 1.700 миллионов людей земного шара несколько чело- век, у которых даже число волос на голове одинаково, но, что нет и не может быть на свете двух пальцев, отпечатки которых совпали бы. В конце-концов Силантию было сейчас не до этого: его мытарства еще не кончи- лись,—его влекли сейчас на допрос к начальнику секретно-активной части. Допрашивали его не меньше часу. Он даже вспотел, потому что такое пришлось вспоминать, что ему и во сне-то уж ни разу не снилось. Спрашивал его начальник, как в колчаковскую армию он попал, когда его мобилизовали, в каких частях служил и по- чему взял его в денщики Яхонтов. Дальше пошли вопросы насчет знакомства с Аннетой. Кто она ему приходилась, где и как познакомился он с ней и долго ли она жила с ним. Наконец, разговор перешел на Яхонтова: каков он был человек, не обращался ли он жестоко с солдатами или с ним—с Силантием. Не оскорбил ли чем-нибудь, не ударил ли когда его или что-нибудь в этом роде. Силантий ответил на все вопросы так, как считал лучше. Он уже думал, что его от- пустят сейчас, потому что начальник нозевнул и, прикрыв рот рукой, откинулся в кресле. — Уснет, пожалуй,—подумал про себя Силантий и улыбнулся. Вдруг начальник быстро перебросился всем корпусом через стол и, приблизив лицо свое вплотную к Силантию и глядя ему в глаза, спросил, да таким голосом спро- сил, что Силантий затрясся: — А, скажи, она тебе помогала, когда ты задушил Яхонтова?!. У Силантия зубы стучали и он слова не мог вымолвить. Начальник с наслаждением посмотрел на него: — Ну, что же ты, брат?!..—подбадривал он Силантия.—Видишь, все, братец, известно. А ты знай, Пшеницин,—за добровольное сознание—половина вины снимается, слышал? Силантий молчал. — Ну, ладно,—сказал почти весело начальник.—Вот ты говорил мне, что вы с Яхонтовым душа в душу жили и что никогда у вас никаких неприятностей не было, а не припомнишь ли ты... встречу одну на мосту? А? Помнишь?—отвечай!.. — Помню,—хрипло сказал Силантий. — Как же ты говорил, что у тебя с ним никаких столкновений не было п что ты на него никакой обиды не имел, а?!. Соврал значит, ну?!. — Так точно... -— Ну, вот...—совсем благодушно сказал начальник.—Давно бы так! Ты, Пшени- цин, имей в виду, что у нас везде глаза есть. Так что нас не обманешь. Ну, ладно... еще ответь мне на один вопросик: скажи, пожалуйста, когда ты... Сильный гудок и шум автомобиля под самым окном не дали начальнику догово- рить. Он подошел к окну и поглядел на улицу. Большой желтый автомобиль остановился у под'езда угрозыска и из него вышел рослый военный в буденновке. Начальник активно- секретной узнал в нем одного из следователей губернской чрезвычайной комиссии. Тогда он жестом дал понять Силантию, что тот ему не нужен.