Сибирские огни, 1928, № 3

—- Матушка, Ксаверия Карловна, нашли, ведь, его!—сказал Силантий. Кого—его?—бледная спросила Ксаверия Карловна. — Да Ферапонта Ивановича... Сичас мужик из Сосновки проезжал... На мельнице, говорит, тело к плотине вынесло. Это версты две пониже будет... Ксаверия Карловна не слушала его. Она вскочила, схватила с гвоздика полуша- лок и стала просить Силантия сейчас же ехать. Силантий сначала пошел было запрягать, но потом одумался и стал отговаривать ее. Он начал говорить ей, что неизвестно еще как следует, где теперь находится тело, может быть, его увезли в деревню или что... А лучше будет, если он один сначала с'ез- дит, разузнает все как следует, а потом и за ней приедет. Насилу-насилу уговорил он ее и уехал один. Путь ему лежал высоким берегом реки. Другим берегом, хотя и короче была до- рога, нельзя было проехать: его затопило саженей на двадцать. Ветлы и мелкий ивняк стояли по-пояс в воде; они были еще голы, но стволы и ветви их казались набухшими, налитыми, и эта голизна была даже приятна глазу. Разный сор—палки, листья, камни, солома, оставшиеся еще от прошлогоднего разлива,—всплыл теперь снова и, распола- гаясь островками вокруг кустов и деревьев, покрывал поверхность воды, делая ее непо- движной. Солнце, отраженное в неподвижной поверхности, казалось таким же ярким, как в небе. Кое где вода, отмежевавшееся от реки, начинала уже зацветать. Это была пора стихающего половодья. Силантию весело было ехать. Он радовался солнцу и половодью, посматривал по сторонам и совеем позабыл, зачем и куда он едет. Временами телега в'езжала в длинную, глубокую лыву*). Вода заливалась в самые ступицы и, приятно журча, сбегала обратно. Силантий подбирал тогда на телегу свою здоровую ногу, не заботясь о деревяжке. Под'езжая к плотине, Силантий издали еще заметил на ней несколько человек. Они стояли недалеко от воды. Двое среди них были в форме милиционеров. Веселое настроение у Силантия сразу прошло. Он вспомнил вдруг, зачем он сюда приехал. Его подмывало спрыгнуть, побежать скорее, чтобы посмотреть утопленника, но вместо того, чтобы подогнать лошадь, он натянул возжи и поехал шагом. Вот, наконец, он стал различать мертвое тело, лежавшее на подстилке из свежей соломы, ярко блестевшей на солнце. В это время один из милиционеров поднялся по откосу плотины на дорогу и по- шел навстречу Силантию. Когда он был близко, Силантий остановил лошадь. Милиционер подошел к телеге. — Кто такой будешь?—спросил он и, прищурившись, посмотрел на деревяжку Силантия. — А я не здешний...—проговорил Силантий, испуганно улыбаясь.—Я из коло- нии,—он показал рукой. — Ага!—сказал милиционер.—А фамилия как? — Силантий Пшеницин... а по отцу... Милиционер не дослушал его. — Фадеев!—крикнул он, поварачиваясь в сторону реки и махая кому-то. Через минуту на плотину вышел второй милиционер и подошел к телеге. — А ну?—сказал он, глядя на товарища. — Что ну?!..—сказал первый.—Тот самый,—он шепнул что-то на ухо Фадееву. -— Ага,—сказал тот. — Так, вот, ты оставайся, а я с ним поеду. — Ну, так что,—согласился Фадеев,-—Езжайте. Первый милиционер, ни слова больше не говоря, сел на телегу. — Заворачивай!—скомандовал он Силантию. — Куды тебе заворачивать?—огрызнулся было оторопевший Силантий. *) Лужа.