Сибирские огни, 1928, № 3

— Ванюха Орлов!.. Ядовитое Жало присел к костру и стал согревать озябшие руки. Ребята окружили его со всех сторон. — Шамать будешь? — Давай, пожру... — А мы тебя хоронили здесь... Пропал, думаем... — Дурачье, куда ж я денусь?—вразумительно ответил Ядовитое Жало. — Ты когда приехал-то и откуда? — На ночном, с Кавказу. На курорте, в Сочах отдыхал... Известно, л с ЧИ Л С Я . . . Ядовитое Жало кусал копченую колбасу и оглядывал незнакомые лица. — А Олимпиада где? — К бондарше ушла... Выгодней. — А Васька Безногий здесь? — Здесь... Завтра тебе таскать придется его... — Ладно... Ядовитое Жало наелся и лег рядом с Антошкой Буриным. Он долго не мог заснуть. Ребятам он наврал, что приехал с ночным поездом. Он приехал утром и утром же сходил в редакцию. Но Маринича не нашел. В редакции ра- ботали новые, незнакомые люди. Старый редактор уехал, приехал новый и привез с собой новых сотрудников. Ядовитое Жало потоптался в редакции, его никто не заметил, и он ушел. Весь день он болтался по городу и не хотел итти в кирпичики. Но ночью уда- рил мороз, страшно захотелось спать, и он отправился на ночлег к старым то- варищам. Ядовитое Жало долго не мог заснуть... А когда уснул—ему приснился почему-то город Верный, где он ел живого председателя в цирке, и ташкент- ский мильтон, прикарманивший три стотысячных бумажки, у которого весе- лый беспризорник Мишка Огурец вытащил кисет с табаком... И словно не было никогда ни теплого моря, ни кипарисов, ни франтова- той галошницы Стаей с синми глазами и смуглым цыганским лицом.