Сибирские огни, 1928, № 3

В восьмую палату, где жил Ядови гое Жало, он зашел после мертвого ча- са, когда больные отправились купаться. В палате никого не было и Брискин сразу же вышел из нее. В седьмой палате он увидел Стасю и на прощанье про- тянул ей руку. Стася руки не подала и отвернулась. Брискин усмехнулся и ни- чего не сказал. Через час он с группой от'езжающих больных уселся на автомобиль и покатил на вокзал. Ядовитое Жало плюнул ему в догонку: он от всей души ненавидел курчавого фармацевта. На другой день после от'езда Брискина произошло замечательное со- бытие, которое навсегда останется в памяти Ядовитого Жала. Рано утром в палату прибежал начхоз, сухопарая надзирательница, две няньки и больной из тринадцатой палаты—грузный человек с жирным затылком и плешью на голове. — Это безобразие, это чорт знает что,—возмущался больной. Начхоз бесцеремонно дернул Ядовитое Жало за плечо и грубо сказал: — Ну-ка, вставай, молодой человек! Ядовитое Жало мигом вскочил. — Придется обыскать... — Да, да, обыскать... Часы стоят восемьдесят рублей!—закричал пле- шивый больной.—Я не оставлю так! Ядовитое Жало понял: вот оно что—у плешивого кто-то срубил рыжие бимбары, и он думает на него. Он не обиделся и сказал: — Ваших часов я не брал. . Можете обыскать... Больно они мне нужны... Сухопарая надзирательница рылась в столике, нянька стащила одеяло и простыню, а Ядовитое Жало сам поднял матрац. — Смотрите! — Они!—вдруг радостно заорал плешивый больной.—Они самые. Несмотря на грузность, он легко прыгнул и схватил с сетки золотые часы. Ядовитое Жало застыл от изумления. Это было чудо, самое необычай- ное в его жизни. Но Ядовитое Жало был материалист и мистику не признавал Без посторонней помоши часы, очевидно, не могли забраться к нему под ма- трац. Ясное дело—кто-то подсунул. Но кто? В доме отдыха у него был толь- ко один враг—Брискин, который как раз лежал в тринадцатой палате. Не иначе... — Брискин подбросил!—закричал Ядовитое Жало.—Ах, он, сволочь кучерявая... Но начхоз усмехнулся и ехидно сказал: — Идемте, молодой человек. Как видно, вас контора сегодня выпишет... И он повел его за собой. VIII. Беспризорники в кирпичиках устраивались на ночлег. Было холодно, в степи гулял ветер, а маленький костер почти не согревал. — Дует,—жалобно сказал-'Антопжа Бурин,—ноги зябнут. Неожиданный порыв ветра ворвался с улицы. — Должно, лягаши идут,—произнес кто-то равнодушно. — И чего ходют... Спать не дают... Но вместо лягашей пламя костра отразило на тени фигуру нового бес- призорника. — Кто еще? — Я... И радостным голосом Антошка Бурин закричал: