Сибирские огни, 1928, № 3

— Не шиша я тебе не должен... Ты в десять раз дороже накладываешь против настоящего... Ты нас процентой задавил... Ты... — Что-что-что?!. Прохор направился к политическим. Как-то в городе он ходил со зна- комым студентом на сходку молодежи. Там были и политики. С жаром, спра- ведливо говорили, пели, ругали начальство, порядки. Да как хлестко, как пра- вильно. Пррхору очень тогда все понравилось, он о многом расспрашивал студента, который дал ему кой-какие книжечки, правда, очень непонятные и скучные. Прохор кое-как перечитал их и возвратил, ничего почти не за- помнив. — Здравствуйте! Все посмотрели на его высокую красивую фигуру, на гордо поднятую голову с зоркими глазами. Прохор протянул им портсигар. Закурили. — И охота вам этого чорта на себе тащить,—начал Прохор,—при- стукнули бы его где-нибудь. Все ласково улыбнулись, а тот, что в шляпе, сказал, вздохнув: — Если- начнешь пухнуть с голоду, на все согласишься. Чалдоны на ра- боту не берут, да мы и не можем: тайгу корчевать, да новину распахивать где ж нам. Прохор посмотрел на его бледное, в черной бороде лицо, на белые вспух- шие от комариных укусов руки, к которым плохо приставал загар. — Я, например, бухгалтер, а товарищ мой'—фармацевт,—сказал дру- гой, тщедушный, маленький,—а вот этот человек—юрист, известное дело, мы к мужичьему труду не приспособлены. А вам сколько лет, товарищ? — Двадцать,—соврал Прохор, и все поверили ему.—Я тоже купец,— сказал он.—Может быть, сюда приеду работать... Но я дело иначе поведу. Тот, что в' шляпе, безнадежно махнул рукой, но все-таки полюбопыт- ствовал: — А как же? — Прежде всего этого бегемота и всех мерзавцев, что грабят мужиков, в омуте утоплю... А потом... В это время у костра страшно заорали: — Жулик!! — Нет, ты жулик!.. Вот кто! Фарков стоял прямой, как столб, длинные его руки покачивались. Во- зле него подпрыгивал запыхавшийся толстяк и тыкал в его лицо раскрытой книжкой: — Вот запись! На-на! В тюрьма!.. На поселенье!.. — Тьфу, твоя запись!—свирепо плюнул Фарков на книжку. Толстяк, припрыгнув, ударил Фаркова в подбородок, тот с размаху ткнул кулаком в тугое брюхо. Толстяк отпрыгнул, пригнул голову и, быстро крутя кулаками, двинулся, как вепрь, к противнику. Тот грохнул кулаком по жирной спинище, как по тесту, но тотчас же от хлесткого удара слетел с ног. — Аг-а! Так твою в тартынкуМ Все слилось в ревущую неразбериху: вот меж ногами Фаркова хрипит и закатывает глаза налившаяся кровью голова армянина, вот сам Фарков, царапая скрюченными руками землю, юлит, как большой ящер, выползая из-под рухнувшей на него горы. Облаком взметнул песок, с хрустом шебар- шит щебень,головни и горячие сучья, словно жар-птицы летят из костра куда попало. — Довольно!!—во всю мочь вскричал Прохор и бросился их разнимать. — Баста,—грузно поднялся толстяк, как свекла красный и стал впра- влять в штаны выбившуюся разодранную рубаху.—Будешь?!