Сибирские огни, 1928, № 3

Фарков в недоуменьи помигал, засопел и лениво взялся за весла. — Такой слых в народе... Я почем знаю...—растерянно сказал он, и уставился в булькающую под веслами воду. Небо прояснялось. Луч заходящего солнца прорезал облака. Все кругом сделалось приветливо и нежно, словно улыбка девушки, только что перестав- шей плакать. На душе у Прохора тоже стало хорошо. Его подзуживало дру- желюбно пошутить над провравшимся Фарковьим, но тот был мрачен, все так же смотрел в воду и сердито бухал веслами. Весь вечер плыли в молчаньи, и, когда река под сгустившимся сумраком сделалась обманчива, Фарков ско- мандовал: — Вороти к берегу! Круче, круче! Упругим поворотом шитик стал резать воду, и дно его зашуршало по прибрежному песку. Разложили костер, сварили чай и двух застреленных в дороге уток. Фар- ков все еще мрачен, молчалив. Нет, он не врун, он все-таки оправдается, до- кажет,—так говорили его чуть раскосые черные глаза. Стемнело. Река, тайга и небо слились в одно. Но вот взошел месяц, и картина сразу изменилась: на противоположном берегу обозначились—темная щетина леса, песчаный откос и торчавшие в реке коряги, возле которых тихо плескалась вода, играя голубоватым серебром под лучами месяца. — Сорок верст здесь будет,—проговорил Фарков.—Эвот и зимовье Антипово,—и указал рукой за реку.—Видишь, месяц в стекла бьет. И шаман- ка там схоронена. Прохора взяла легкая оторопь, но он с молодым задором сказал: — Айда туда!.. Посмотрим... — Айда. И быстро переплыли реку. Когда подошли к зимовью, у Прохора заколотилось сердце. Фарков от- бросил кол, припиравший снаружи дверь, и оба они набожно перекрестив- шись, шагнули в избу. Кромешная тьма была, должно быть, месяц скрылся в облаках. — Что это?— 'Прошептал Прохор. — Где? Ему показалось: светятся во тьме два горящих угля, как пара волчьих глаз. Вот всколыхнулся воздух, что-то мягко прошумело, угли погасли, но через мгновенье вновь загорелись в другом месте. Прохор поймался за руку мужика. — Ничего... Это я знаю кто... Это филин,—сказал Фарков спокойно, зажег огарок и направился в угол, где светились глаза. Но там ничего не ока- залось, кроме черной закоптевшей иконы. — Оказия,—протянул он, осматривая все углы, это она, стало быть... — Кто? — Ну, кто, кто... Не понимаешь, что ли? Прохор не заметил, что голос Фаркова борется со страхом, и весело сказал: — Интересно... Фарков с удивлением посмотрел на него и, пристыдившись, успокоился. — Вот плешастый-то твой не верит, а между прочим, после Антипа здесь жил солдат из деревни Оськиной. Поплывем мимо, можешь справиться. Ему тоже видимость была, вот в это самое оконце колдовка-то к нему ла- зила,—Фарков поднял над головой огарок.—Видишь? В верхнем венце под самым потолком—дыра.