Сибирские огни, 1928, № 3

ровых каменных скал, холодного северно- го солнца, напряженной тяжелой борьбы человека за кусок хлеба. И чем тяжелее борьба, чем суровее условия жизни, тем горячее и упорнее привязанность финна к своей стране. При самых неблагоприятных условиях -экономических и политических, финн создавал культуру и благосостояние. Связанная нас&льственно с варварской и деспотической Россией, имея под боком всегда враждебного шведа, Финляндия— Суоми раньше их обоих создала свои на- родные университеты, музеи старины чуть не в каждой деревне, группы крестьян- ского студенчества, не порывавшие связи с семьей и возвращавшиеся к скромному труду крестьянина-земледельца. Рань- ше других культурных европейских стран Финляндия—Суоми признала равноправие женщин и дала им доступ и в универси- теты, и в парламент, в судебные и другие административные должности. Уроженцем этой страны, сыном крестья- нина, родившимся на 66° с. ш., был Каст- рен, и свою недолгую, но славную жизнь он всю отдал на служение своему народу. В своей первой статье в 1838 г. Кастрен пишет: «С 15-ти летнего возраста я при- нял решение—труд моей жизни отдать изучению языка, религии, обычаев, образа жизни и всех других этнографических условий жизни финского племени и дру- гих родственных племен». «Это обязательство юности для Каст- рена,—говорит профессор Богораз,—сде- лалось долгом и культом». Кастрен родился в 1813 г., а в 1852 г. умер от чахотки. Уже в 1844 г. он пишет: «сегодня врач произнес надо мной смерт- ный приговор. Легочная чахотка—вот бо- лезнь, которая с'ела мозг костей и про- должает уничтожать его с огромной жад- ностью. И вот я стал разбитым человеком на весне моей жизни. Отныне могила бу- дет той целью, куда направляются мои шаги». Его детство и юность прошли в тяжелых материальных условиях, и толь- ко благодаря поддержке родственников он кончил университет в Гельсингфорсе, где усердно занимался изучением латин- ского и греческого языков, так как гото- вился а пасторы. Но раннее увлечение Ка- левалой (древнее произведение нацио- нального финского эпоса) и увлечение национальными вопросами среди его то- варищей-студентов толкнуло его на изу- чение финского языка а отсюда—и исто- рии финского народа, их происхождения и места в среде других народов. По окон- чании университета Кастрен предприни- мает ряд экскурсий по Финляндии, изучая язык и его отдельные наречия, часто даже пешком, так как находился в стесненных материальных обстоятельствах. Академия Наук обратила внимание на его труды и пришла на помощь ежегодной небольшой субсидией, а потом приняла его на по- стоянную службу в качестве путешествен- ника-этнографа по изучению северных стран. От изучения финнов он перешел к изучению соседних родственных им наро- дов—зырян, самоедов и, установивши их родство с тюрками, перешел к изучению монголов, тунгусов, бурят и др., почему ему и пришлось провести несколько лет у нас в Сибири. И Сибирь не должна за- бывать его имени в числе других своих исследователей и пионеров науки. В ка- ких тяжелых условиях ему приходилось работать, об этом только кратко упоми- нается в отдельных статьях этого сборни- ка. Так, во время пути по Белому морю, он был выброшен на берег вместе с суд- ной и 3 дня лежал без памяти и без вся- кой помощи. На Печоре он жил в самоед- ской избушке, где «меня мучила жара, сырость, комары, паразиты и целая куча крикливых детей»,—пишет он. Чтоб иметь возможность писать, он спускался в погреб под избой и составлял гам свою зырянскую грамматику. В Сургуте, на Оби, он должен был жить в каюте на лод- ке, где сидеть приходилось на полу, пи- сать на сундуке, печью служил самовар. В Дудинке, в Туруханском крае, он был так болен, что составил завещание, оста- вляя свое небольшое имущество тому, кто захочет продолжать его исследование са- моедов и закончить его труд. Только за год до смерти он был назна- чен профессором в Гельсингфоргский уни- верситет и получил возможность работать в более спокойной семейной обстановке, но смерть его караулила, и он не успел закончить своих громадных трудов. После его смерти академик Шифнер за- нялся разбором и обработкой его сочине- ний, и, изданные в 1853 г., они составили 12 больших томов. Сюда вошли исследо- вания по языкам и опыты грамматик по самоедскому, тунгусскому, бурятскому, карагасскому, остяцкому, коттскому и друг.,—всего до 20 языков и диалектов; путевые заметки, полные ценных этногра- фических наблюдений, археологические исследования, лекции по финской мифо- логии и т. д. Большая часть его трудов остается еще неразработанной и неиздан- ной. «Научное наследство, оставленное Кастреном, настолько велико,—говорит проф. Богораз,—что одно описание его рукописей и изложение его основных идей потребовало бы долгого труда и многотомного издания». Особенно велико значение его работ по лингвистике. Изу- чение языков: финского, самоедского, бу- рят-монгольского и др. позволило ему окончательно установить теорию о род- стве урало-алтайской группы народов с их прародиной на Алтае. Он первый со- ставил бурят-монгольскую грамматику, бурят-монгольский словарь с переводом на немецкий и обратно, при чем им выде- лены особенности диалектов хоринских,