Сибирские огни, 1928, № 3

Это значит, что все произведение, так сказать, переводится со старого языка на совре- менный. Все устаревшие термины, которыми раньше обозначалось какое-нибудь понятие или давался образ, заменяются новыми, дающими то же понятие и по возможности тот же образ. Устаревшие грамматические обороты заменяются современными, имеющими исторически то же применение*). Словом, создается не столько буквальный, сколько эквивалентный по своему действию на читателя перевод. Этот вид обработки пользуется большой популярностью. Нет почти ни одного сколько-нибудь значительного памятника древней японской литературы, который бы не был так «обновлен». При этом некоторые такие переводчики или обновители принадле- жат к крупным писателям новой Японии, и их работа пользуется признанием и высоко ценится, как чисто художественная. Таковы, например, переводы старых классических романов: «Повесть о Гэндзи» (X век), «Сказание о Тайра» (XIII век), «Повесть о Славе» (XII век), известной современной поэтессы Есано Акико, давшей действительно замеча- тельную обработку этих знаменитых произведений и провозглашенной за это «современ- ной Мурасаки», т.-е. как бы воплотившей в себе все прославленное искусство придворной дамы японского галантного века, автора «Повести 0 жизни и любовных приключениях блистательного Гэндзи». Другая форма использования подобных произведений старой художественной ли- тературы несколько иная. Если в описанном случае само произведение в своей основе, т.-е. фнабула, сюжетное ее оформление, тематическая обработка—остаются без всякого изменения, то в других случаях берущееся произведение подвергается коренной перера- ботке. Зачастую меняется и тема, и сюжетная обработка. Более или менее постоянной оказывается только фабула. Такие явления чаще всего встречаются в драматической ли- тературе, где прием новой обработки старой пьесы представляется не только очень рас- пространенным, но почти само-собою разумеющимся'. Возобновление какой-нибудь пье- сы на сцене театра Кабуки обычно сопровождается в большей или меньшей степени ее переработкой. Делается это отчасти в целях приспособления к условиям данного театра, отчасти же для того, чтобы показать избранную пьесу в наиболее «доходчивом» для ново- го зрителя виде. Для этого пьеса и перестраивается так. как диктует современное пони- мание данного исторического персонажа или события, с упором именно на те ситуации, которые могут современного зрителя затронуть. И, наконец, третий прием использования старой литературы идет но линии фабу- листпческой. У произведения берется голая фабула полностью или частично и ей при- дается новое сюжетное оформление, соответственно новым запросам читателя и новым тенденциям в области литературного искусства. Иначе говоря, одно произведение дает жизнь одному или нескольким новым. Можно бы писать целое исследование по эво- люции литературных сюжетов Японии; это было бы не только важной главой в истории японской литературы, но и любопытным материалом для изучения литературного творче- ства вообще, настолько эта область и важна, и значительна. Таким образом, историческое предание, старый документ, старинное литературное произведение—дают материал для этой «исторической» линии современного японского литературного творчества. Под каким же углом зрения все это берется, для чего, с какой целью? Каков подход автора к материалу?—таков второй вопрос, ставящийся в этой области. Целый ряд авторов, строго говоря, почти не задаются никакими особыми целями. Для них достаточно просто показать найденный ими любопытный сам по себе и заслужи- вающий литературной обработки исторический материал. Если угодно, их цель—вос- произвести по возможности честно, без всяких «обработок», родную историю, где бы центр тяжести в ней ни лежал: в персонаже ли, в событиях или просто в псторико-быто- вой обстановке. Этот сорт авторов с историей никак «не мудрит». Их задача—простая *) Непонятные подробности обстановки и ситуаций раз'ясняются вводимыми в фразу об'яснительными словами.