Сибирские огни, 1928, № 3

Тысячи обитателей гостиницы. Они толпятся в большом проходном зале. Он—сборный пункт, место деловых встреч. Из конца в конец неумолчный гул, гуд, шум, рокот голосов. Вновь прибывшие пробираются к перегородкам, за которыми трещат дюжины пишущих машинок. Клерк за окошечком. Диктует машинистке фа- милию, место жительства посетителя и номер его новой комнаты. Вручается ключ, из гурьбы «боев» приехавшим и его богажом овладевает тот, у которого на рукаве вышит флажок, соответствующий национальности гостя,—это значит, что «бой» владеет его языком. Гость поднимается на одном из лифтов в свое новое жилище. А внизу беспрестанный человеческий круговорот. Теснятся группы. Одни вокруг окошечка справок. Другие около телеграфных агентств—летят во все концы света те- леграммы. Выбывающие получают в кассе счета,—ждать не приходится,—все цифры занесены всегда ранее. Под тенью пальм, в бесчисленных креслах, около столиков, на диванах, беседуют и ждут кого надо. Здесь же экскурсионное бюро. Вам вмиг составят маршрут любого, вплоть до кругосветного», путешествия. Внизу пристроились железнодорожные агентства. Там для вас тотчас же при- обретут билеты, отправят богаж и т. д. Рядом с «Мейн-Рум»—бар прохладительных напитков. Слева кафе. На заднем плане, за залом для заседаний, блистающая мрамором столовая. Спускаетесь по лестнице в подвальный этаж. Здесь прежде всего «grill Room». После обеда и ужина здесь элегантная публика пьет чай или закусывает. Крутятся танцующие пары. Дальше—парикмахерская. На 40 сиденьях, горизонтально запрокинутых, 40 джентльменов поставили подбородки. У ног джентльменов—чистильщики сапог. Над рукой джентльменов склонилась особа—наводит локс на ногти. Дальше Lunch Romm — в пестрой темноте там «питаются и пьют». В гостинице есть и биржевая контора, и врачебный кабинет с хирургическим и клиническим отделениями. Для буржуазной требовательной, сытой публики нет, ка- жется, птичьего молока. Остальное—гони монету и получай. Иметь дело с прислугой,—этого публика не любит. И служащие гостиницы не- заметны. Вам нужно отдать в стирку белье, вы бросаете его во всегда приготовлен- ный бумажный мешок и запираете в стенной шкаф, который опорожняется снаружи, из коридора. Туда вы можете положить то, что нуждается в починке. В назначенное в вашей зьписке время вы находите ваши вещи в шкафу. Об удобствах позаботились здорово. В довершение всего, обязательно в каждой комнате, рядом с телефоном, лежит... (о трогательная заботливость!) библия. НЬЮ-ЙОРК. Город-гигант наполнен всегда спешащими, всегда бегущими. Непрерывно дви- жется, переливается человеческая масса по транспортным артериям города, по под- земной железной дороге, по надземной дороге, в трамваях, в автобусах и в легковых автомобилях. Под городом, в скале, просторные шахты, четырехколейный путь, об- ширные вокзалы. День и ночь носятся под землей поезда, обыкновенные, экспрес- сы. Потоки людские бесконечными волнами перебрасываются из конца в конец. Время экономится по секундам. Расходы тоже—штат сжат, платежная система упрощена до точки. На подземке билетов не берут, вход на платформы загорожен вращающимися барьерами. Опустив в автомат монету, вы беспрепятственно проходите. Барьер за вами механически за- пирается. Служащий только один, сидит в будке, меняет деньги. Надземная дорога растянулась над улицами. К ней поднимаешься по лестницам или на лифтах Акцио- нерная компания бесцеремонна. Ей важно раскинуть сеть и выгнать побольше монет. Остальное пустяки. Опоры надземных мостов водружены даже на старых узеньких улицах. В некоторых кварталах можно прямо из окна перелезть на рельсы. Дома про копчены дымом. Если открыть окно, в комнату хлопьями полетит копоть. Это обо- ротная сторона удобств надземной дороги. Стремление к быстроте, экономия времени «делового человека» оседает язвами на легкие тех, кто живет в узких старых кварталах. Автомобили. Их число грандиозно, целыми стаями они несутся с быстротой вет- ра. Резкий свисток полисмена. Внезапно все они останавливаются, сбиваются в кучу на углу. Второй свисток. Авто несутся дальше. С ними соперничают числом красные, желтые, зеленые вагоны трамвая. Дребезжат звонки. Крякают гудки авто. Вверху— хрип, лязг и громыхание надземной. В четвертом, пятом часу кончаются работы. Если смотреть в эти часы на улич- ную жизнь с крыши аг обусов, развертывается картина поразительной интенсивно-