Сибирские огни, 1928, № 3

Офицер ответил: — Есть по-разному. Например, в первой сотне около 150 человек, во вто- рой побольше сотни, а в третьей человек шестьдесят. — Чем отличается одна сотня от другой?—спросил Церенов. — Обмундированием и шапками,—сказал офицер,—первая сотня носит ку- бовый (темно-синий) цвет одежды и папахи из красного барашка; вторая—в рус- ских серых шинелях и черных барашковых папахах; третья—в смешанной русско- монгольской одежде и белых барашковых папахах. Затем Намсарай сказал: — До сих пор высокий военачальник не изволил сказать нам, простолюди- нам, свою фамилию и чин, а это нам весьма желательно услышать. Лицо офицера покрылось краской, он сказал, что фамилия его—Семенов, во время германской войны он получил чин поручика. Услышав это, все бойцы начали над ним шутить и смеяться, беря под козы рек (руки, сложенные фигой), отдавая честь высокому начальству. Церенов быстро лрекратил эти шутки. Надвигалась ночь, в глубинах голубых небес кое-где замерцали звезды на- подобие далеких светильников. В свете луны звезд виднелось немного. Наступила чудная лунная ночь, вечер был довольно прохладный, всем пришлось закутаться и надеть головные уборы. Чудная ночь на людей подействовала мечтательно, разго- воры стихли. При свете луны лица всадников казались какими-то неестественно бледно-белыми, задумчивыми. Казалось, что все погрузилось в глубокие размышления о родине, семье, ро- дителях, детях, родных и знакомых. Все ушедшие в воспоминания, далекие от дей- ствительности, думали, удастся ли им увидеть вновь родину, встретиться с род- ными, друзьями. Кое у кого на лицах появились улыбки, искрились глаза. Очевид- но, вспоминались веселые моменты прошлого. Некоторые, чтобы разогнать гнетущую тишину, пробовали громко петь, рассчитывая на сочувствие, но никто не присоединялся к пению. Одинокий голос, как бы пристыженный, виновато смолкал, взор устремлялся куда-то в сторону, да еще иногда отдельные всадники чиркали спички, пугая спокойно идущих лошадей. Некоторые из всадников, утомившиеся за день, дремали в седлах. Да, действительно, воины, идущие на защиту всех, оставив семью, родных, друзей, испытывая трудности и лишения, не жалея своих жизней, заслуживают ве- ликого восторга и уважения. А вот другие, сеющие во всем мире смуту, думающие о своем только личном благополучии, в жертву ему приносящие счастье всего че- ловечества, заслуживают действительно великой мести и презрения. (Окончание следует).