Сибирские огни, 1928, № 3

— Господи Христе...—встревожился Петр и окликнул Шарика, но тог, шурша хвоями, скрылся. — «А-а-ааа»—-вновь почудилось из тьмы, и где-то тявкнул Шарик. Петр насторожился, переступил ногами: в сапогах жмыхала вода. — Запугать хочет..,—Он вытащил из-под рубахи наружу крест.—Ну- ка... С нами Бог!—поплевал на руки, расставил ноги и со всего маху, кряк- нув, долбонул ломом землю. Звякнул металл. Он, припрыгнув, ударил немно- го правее. — С нами Бог!—Лом вновь стукнулся о металл и скользнул. Забыв про холод, сбросив пиджак, в одной рубахе, напрягая сильные му- скулы, Петр швырял землю, как мягкий пух. — А ну! А ну! Мрак серел. Занималось пасмурное утро. Петр спустился в яму и, разгребая руками черную грязь, выворотил из земли большой котел. — Ху-хуууу!.. —взвыл он пьяной кровью и вытащил из котла кожа- ную суму. Он тряхнул, сума звякнула. — Золото... Его руки плясали, лицо улыбалось. На него, виляя хвостом, смотрел Шарик. — Шарик!.. Шаринька!.. Эва! Видал?! Он схватил его в охапку и стал крутиться с ним возле ямы. Стисну- тый пес кряхтел, молол хвостом. А Петр притопывал, ухал, подсвистывал и хохотал. — Папаша!.. Петр врос в землю и выпустил Шарика. Пред ним стоял всадник. Поо- даль, в сереющей тьме, всхрапывала другая лошадь. — Папашенька... Это я...—сказал Прохор. Он соскочил с седла и не- смело'стал подходить к тяжело пыхтевшему, чуть попятившемуся от него отцу. Вдруг отец резко напнулся и выхватил из-за голенища нож. — Убью!!—Как медведь на дыбах, он встал возле сумы, сверкал ножом, и тяжело, с присвистом, дышал.—Проходи, проходи!.. Не отдам... Эва!.. Крест... Рассыпсь! Фу!!. — Да что ты, папаша!..—испугавшись, плаксиво крикнул сын. — Прошка? Ты?! — Я... Ночевали тут вот... Заблудились... Ты чего в грязи?.. Мокрый?.. — Так, Прошка... Ничего. Ну, айда домой... Дедушка Данило хворает... Плох. А ты пошто приехал? — Исключили меня... уволили. Дома они узнали, что их отец и дед, древний Данило, преставился в ночи. III. ПРИКАЗ ОТЦА. ТЕЛОХРАНИТЕЛЬ. Торговое село Медведеве стояло при реке. Петр Громов перебрался с семьей сюда. Он живо выстроил двухэтажный дом со светелкой и открыл лавку. Прохору очень нравилась кипучая работа. Он разбивал рулеткой план дома, ездил с мужиками в лес, вел табеля рабочим и, несмотря на свои сем- надцать лет, был правой рукой отца.