Сибирские огни, 1928, № 3

Жена хана вскоре вышла наружу. Хан начал расспрашивать Абмада о до- рожных впечатлениях и новостях. После довольно длинных отвлеченных разгово- ров хан сказал, что он не касается служебных дел, потому что ему подробно до- ложил Молом-Да-лама. Абмад сказал: — Если вам все доложили, и вы считаете ненужной повторную беседу, то для меня весьма важно получить ответы на затронутые вопросы и услышать мне- ние хана. Хан ответил, что дать исчерпывающие ответы весьма затрудняется, дело это весьма ответственное, кроме того, хотя он и владетельный хан, но важные хо шунные дела один он решать не может. — По этим причинам, почтенный чиновник, е ли бы вы пробыли здесь пять шесть дней, то я бы послал за правителем хошуна Цевен-Гуном и старшими чи- новниками, и, совместно с ними обсудив, мы могли оы дать вам ответ. Что бы вы сказали? Абмад ответил: — Поскольку я приехал к вам, то буду ждать ответа несколько дней. Дав согласие ожидать, он спросил хана: — Скажите, хан, откровенно ваше личное мнение о нашем деле. Хан ответил, что думает—это дело чрезвычайно важное и полезное дла всего народа и государства. — Этому великому делу я лично чрезвычайно сочувствую и верю в него, по мере сил и своего слабого ума, всячески буду содействовать великому начина нию,—сказал он. Абмад еще спросил хана: — Почтенный, хан, вы говорили о вызове Цевен-Гуна, я слышал, что он ваш брат, правда ли это? — Мы, хотя и дети одного отца, но матери у нас разные. Я один, а их не сколько братьев. О дальнейшем казалось, что ему рассказывать не хотелось. Заметив это, Абмад больше не спрашивал. Хан спросил: —- Почтенный человек, вы только что приехали из России, рассказывайте про тамошние новости. Абмад рассказывал о великой русской революции, о программе народно революционной партии. Так пробеседовали до вечера, потом Абмад ушел к себе. После беседы, на шестой день, около трех часов, Абмада пригласили к хану. Во дворе хана стояла маленькая юрта, в которую и зашел Абмад. В передней части юрты был настлан высокий пол, наподобие нар, который был застлан войлоками и тюфячками, посередине стоял стол, по левую сторону столика сидел Далай-хан, рядом с ним сидел Цевен-Гун, которому на вид было немного больше тридцати лет. Он был высокого роста, полнолицый с цветущиуг лицом, красивый мужчина, одет был в шелковую шубу, на голове был торцок. По правую сторону стола сидели Молом-Да-лама и Дзайсан-лама. Пониже нар слевл на полу сидели хошунные чиновники Закиракчи и Дзалан. Абмад, обменявшись со всеми взаимными приветствиями, сел рядом с Зай- с&ном в конце стола. Подали чай и яства, вели малосодержательную беседу; потом Да-лама обра- тился к Абмаду с просьбой повторить кратко то, что он тогда говорил на собрании. Абмад вновь изложил всю суть дела и прибавил свою просьбу, чтобы ему дали ответ. Он уверен, что дербеты, безусловно, поддержат это важное обще - народное дело. Окончив изложение, он наблюдал, ожидая ответа. XII. — В ваших бумагах говорится о всеобщей мобилизации как светских про- столюдинов, так и лам, без всяких пояснений. Надеемся, что вы нам раз'ясните?— сказал Молом-Да-лама. — В мобилизационных правилах, если и говорится о всеобщей мобили- зации лам и простолюдинов, то здесь не подразумеваются те ламы, которые по- стоянно живут в монастырях, несут служебные и религиозные обязанности, со- стоят в списках штатных лам. Вопрос касается только тех лам, которые носят пу- стое звание лам, а живут в степи с семьями обычной кочевой жизнью. Соглашаясь с раз'яснением Абмада, Цевен-Гун задает следующий вопрос: — Кто должен снабжать мобилизованные войска оружием, продоволь- ствием, лошадьми и вообще средствами передвижения? Абмад ответил: — Оружие у нас имеется, но оно еще не получено, должны получить его на-днях. Продовольствие и лошадей придется пока взять у населения в порядке