Сибирские огни, 1928, № 3

— Ну, зачем... Ну... вот опосля скажу. Отходить когда буду... в тот свет... теперича еще, може, оклемаюсь. Буди Марью... Зови Прошку. Да-а... ведь он в науке... Зря!.. Не надо бы. Зови попа... Пусть Гараська верхом сма- хает в Медведево... Стой, стой!., подожди-ка... Ну, ладно... Покличь Марью Петр плохо понимал, что говорит отец. Пред его глазами стояла сосна, серел покрытый мохом вросший в землю камнище, блестели и сладко позва- нивали червонцы, а дальше... разливным морем гудела новая вольная жизнь— радость. Петр наскоро чмокнул отца в холодный потный лоб, брезгливо отер гу- бы и тряхнул головой: — Батюшка, благослови. — Бог тебя благословит. Иди, покличь. Петр расставил локти, благодарно взглянул на лучистый огонек у обра зов и радостно зашлепал босыми ногами по крашеному полу. — Марья, батюшка зовет! Вставай!..—потрепал по плечу жену.—Ну, шевелись... — Чего такое?—поднялась та, щурясь на зажженную свечу.—А ты куда это? — А куда надо... за попом,—бросил Петр, вытаскивая из-под кровати •болотные сапоги и суетливо обуваясь: — Черти... Смазать не могли. Как дерево, твердые, не лезут... Дьяво- лы. Петр стучал грузными сапогами, отыскивал пиджак и, закусив губы, вы- шел вон. Скорей... Проверить... Он отлично помнит этот камень, много раз отдыхал на нем во время охоты. — Господи! А вдруг да кто-нибудь нашел. Терзаясь неизвестностью: богач он или так себе, ни в тех ни в сех, он •спустился с крыльца во двор и покликал Шарика. Тот подкатился к нему се- рым комом, заюлил возле ног, и, обнюхав болотные сапоги, вопросительно взглянул на пустые руки: а где ружье? — Лука, отопри-ка,—сказал Петр караульному,—с батюшкой чегой- то худо... — А сам-то куда? — Да тут, недалече,—смутился Петр и нахлобучил шляпу.—Слушай- ка, Лука. Ты шагай-ка, парень, на кухню. Может, от хозяйки наказ какой выйдет. За попом али что. Ежели за попом—Гараську пошли, пусть Каурку заседлает, а под попа—Сивку. — Плох, говоришь, старик-от? — Плох. Белобрысый, маленький горбун Лука, жалеючи, почмокал губами, по- крутил головой и, сдернув мокрую шапку, перекрестился. Петр быстро шагал знакомой тропой, Шарик бежал впереди. Мелкий дождь настойчиво поливал тайгу. Утоптанная тропинка была скользка. Фо- нарь светил тускло, и Петр раза два натыкался лицом на сучья. Он спустился в глухую балку и перешел вброд шумливый поток. Путь сделался труднее, без тропы. Пробираясь сквозь чащу, царапая себе лицо и руки, Петр чутьем, как волк, отыскивал направление. Он шел через тьму на- пролом, потрескивая сухим хворостом. Мысль его усиленно работала, весь он был в зыбком угаре. Он то становился выше ростом, шире в плечах: тогда пе- ред ним вставала новая, богатая, еще неизведанная жизнь на виду у всех, чтоб про него гул по земле катился, чтоб трубы трубили, колокола бухали. То вдруг мечты проваливались в яму: вновь делался он маленьким-маленьким,