Сибирские огни, 1928, № 3

КАМЕР-ЮНКЕР ПУШКИН. На лбу—поцелуй холодный стекла Один ты... А там—вереницей Толпа придворных, блистая, текла. Бесстрастные, как зеркала, Чужие, враждебные лица! И золотом шитый тугой воротник, Как петля, душил... И взвывали к мести, России и смерти казали язык: Рылеев... Каховский... Пестель. И этот—за окнами—стриженый сад (Садовником, словно кантом!?.)— Как-будто деревья к себе на парад Согнал солдафон-император. Но осень не шутит страшной игрой, И вихри, как флейты, унывно -певучи. Казалось, кого-то прогнали сквозь строй Деревьев намокшие сучья! И ты потрясен, ты друзей зовешь, Но мертвые не воспрянут. Им дробь похоронную выбил дождь И царские барабаны... Сентябрьские флейты услышав, на миг Почувствовал ты, холодея, Что золотом шитый тугой воротник Петлею душил за шею!.. Лев Черноморцев.