Сибирские огни, 1928, № 3

— Нет. Она говорит правду. Я, действительна,—«бывший невидимка»,—• мрачно усмехнувшись, сказал Ферапонт Иванович и, закрыв глаза, откинулся на спинку кресла. Следователь рассмеялся. — Мне нравятся такие люди, как вы,—сказал он.—Ну, а почему же вы превра- тились в «бывшего невидимку»?—спросил он, тоном своих слов ясно подчеркивая, что он не прочь поддержать шутку. Ферапонт Иванович долго не отвечал ему. Наконец, левый глаз его медленно приоткрылся и уставился на следователя. — Не раз-врат-ни-чай-те, молодой человек!—произнес он, тяжело ворочая языком, и левый глаз его опять закрылся. Следователь не знал, чем ему ответить на эти слова и вообще, как ему отнестись к ним. В это время вошел красноармеец. В руках у него была маленькая шйрокогорлая склянка с белым порошком. Ферапонт Иванович сразу воспрянул. — Вот, пожалуйста,—сказал ему следователь, ставя возле него кокаин. Ферапонт Иванович дрожащими пальцами вынул стеклянную притертую пробку и, высыпав в левую ладонь маленькую кучку порошка, поднес ладонь к носу и жадно втянул кокаин в одну и в другую ноздрю. На ладони было чисто. Только кое-где побле- скивали отдельные пылинки кокаина. Несколько минут Ферапонт Иванович сидел молча, уставившись в потолок, и нерв- но подергивал носом и губами. Это похоже было на затихающее подергивание лица после рыданий. Чекист, подперев рукой голову, с любопытством смотрел на него. Ферапонт Иванович снова взял щепотку кокаина. Минут через двадцать действие кокаина было в полном разгаре. Ферапонт Ивано- вич совершенно преобразился. От сонного и тупого человека с отвислыми губами ничего не осталось. Капустин сидел выпрямившись, лицо его выражало энергию. Он быстро- быстро говорил и жестикулировал. Голос у него сделался звонким. Глаза горели. Он без всякой просьбы со стороны чекиста разматывал теперь перед ним клубок своих похождений. Он рассказал ему все о своей жизни, о трудах и надеждах, о том, как собирался он спаеать Омск, о том, как достиг невидимости и, наконец, о том, как утратил ее. В общем он говорил почти то же самое, о чем рассказывал когда-то Елене, но на этот раз так широко, с таким энтузиазмом и огнем, что следователь время от времени встряхивал головой, повидимому, ловя себя на том, что начинает заслушиваться и даже верить этому суб'екту. Следователя поразило на сей раз столь небывалое действие кокаина на способность человека к вранью, и он несколько раз пытался вставить вопрос, но Ферапонт Иванович совершенно не давал ему этой возможности. Он говорил и говорил без конца, время от времени вынюхивая новую щепотку кокаина. Вся грудь его рваного пиджака усыпана была порошком. Наконец, следователь поймал удобный момент и спросил его, не скрывая насмешки: — Значит, вы утратили вашу невидимость, потому что слишком предавались разврату? — Да,—совершенно серьезным тоном ответил Капустин.—Я безумно расточил энергию, лежащую в основе всех психических процессов. Я сделался невидимкой, я на- рушил все социальные запреты и этим самым подписал себе смертный приговор. Скру- ченная пружина, если она размотается до конца, перестает быть двигателем, пока снова не скрутят ее.