Сибирские огни, 1928, № 3

Силантий выронил «деньзнак» и оглянулся. Высунувшись до половины из-под обрыва, стоял перед ним неимоверной запущенности оборванец и глядел на него мутными глазами. Он был в грязной белой кепке с полуоторванным кОзырьком. Грязные струйки пота катились по его отечному лицу, исчезая в рыжей всклокоченной бороде. Он держался трясущимися руками за край обрыва. — Силантий!..—снова отчаянным и укоризненным топотом произнес оборванец. — Ферапонт Иванович!..—вскричал Силантий и рванулся со своего ящика. -— Тише! Тише! Сиди так. Не двигайся. Не оглядывайся.—Зашептал Ферапонт Иванович, высовываясь еще больше и приближая голову к Силантию.—Вот так и сиди. Будто и нет меня... Слушай, Силантий, за мной, ведь, гонятся... Убьют меня... Спаси меня, Силантий!.. — Да что делать-то надо, Ферапонт Иванович?—не оборачиваясь, спросил Си- лантий. ; — С собакой за мной гонятся... Надо, чтобы следов моих не было...—Прошептал Ферапонт Иванович. — Вот что, вы спрячьтесь покудова, Ферапонт Иванович, а я сделаю...—подумав немного, сказал Силантий и, захватив костыли, зашагал к мосту. — Слушай, друг,—сказал он, подходя к слепому, который сидел все на том же месте, уступленном ему Силантием.—Ты мне карету свою дай-ка на часок—с'ездить в одно место. — Бери,—равнодушно сказал слепой. Силантий впрягся в оглоблю двухколесной тележки, в которой возили слепого, и потащили ее к месту, где спрятался под берегом Ферапонт Иванович. •— Вот что... Я заеду за киоску, а вы, Ферапонт Иванович, бережком, бережком, да и вылазьте там,—сказал он мимоходом. Под прикрытием киоска Силантий усадил Ферапонта Ивановича в тележку и закрыл ему ноги мешком. — А вы кепочку-то сымите да под себя. А глаза-то закройте—будто слепой,— посоветовал он Ферапонту Ивановичу, впрягаясь в оглобли. Силантий спрятал в тележку свой ящик и поверх ног Ферапонта Ивановича по- ложил свои костыли. Они ему были не нужны, так как его поддерживала поперечная перекладина оглобель, на которую он налегал грудью. Он беспрепятственно увез Ферапонта Ивановича. Правда, на них кое-кто огляды- вался из прохожих, так как пара была довольно необычная: калека вез калеку, но все-таки никаких особенных подозрений они не вызвали. Приблизительно через полчаса из-под обрыва вылетела собака, а за ней тяжело вылезли два человека. Это были—Гера, Коршунов и Макинтош. Гера тяжело «пыхала», вывалив язык. Коршунов и Макинтош остановились, переводя дух. Макинтош дал волю собаке. Она уверенно привела их к киоску, возле которого Силантий усадил в тележку Ферапонта Ивановича. И как-раз с этого места след исчезал. Гера засуетилась. Макинтош несколько раз направлял свою растерявшуюся собаку. Но каждый раз это кончалось неудачей. Лицо Коршунова передернулось презрительной улыбкой. Макинтош вытирал платком вспотевший лоб. Он сделал с собакой несколько кругов наугад. Растерянность у Геры и у хозяина ее была полная. Все трое собирались уже уходить. Вдруг собака резко дернула в сторону. Макинтош выпустил цепочку. Гера подбежала к какой-то бумажке, лежавшей на земле, и усиленно и неотступно 1 принялась ее обнюхивать. Макинтош подошел и поднял бумажку. Это был «деньзнак» неизвестного благо- детеля, оброненный Силантием в то время, когда Ферапонт Иванович окликнул его сзади.