Сибирские огни, 1928, № 3

может достигать такой силы. Мне даже один врач говорил, что никакой гипнотизер не может преодолеть в человеке его стойкие убеждения и предрассудки, что нравственному человеку почти невозможно внушить, чтобы он совершил что-нибудь безнравственное. Ферапонт Иванович расхохотался. — Да-да, я это знаю. Здесь мнения расходятся. Одни, как Буни или Льежуа, считают, что гипнотик в руках гипнотизера все равно, что палка в руке странника. Дру- гие—Дельбеф, Жанэ, Деспля—уверяют именно в том, что вы сейчас сказали . Но я не понимаю этих господ. Они прут против фактов. Нельзя преодолеть силу нравственных устоев! Подумаешь! Да криминалистика достоверно знает такие случаи. Вот, например, один из них совсем недавний. Дело было в Германии. Некий инженер женился на очень богатой и красивой вдове—матери двух девочек-подростков. Они прожили полгода внеш- не вполне счастливо. Но вдруг совершенно неожиданно для всех жена инженера покон- чила самоубийством. Через несколько месяцев старшая из девочек лет четырнадцати за- стрелила младшую сестру и застрелилась сама. Вскрытие трупов обеих девочек устано- вило факт их растления. По дневнику, который вела старшая, и по данным вскрытия трупов, создалась очень ясная картина преступления. В конце-концов было установлено, что сама мать и ее дочери находились под гипнотическим влиянием инженера. Выход за него замуж и затем смерть этой женщины последовали, как результат внушения. В даль- нейшем, пользуясь им, преступник растлил обеих девочек и затем, желая сделаться един- ственным наследником своей жены, внушил ее старшей дочери мысль—убить младшую сестру и застрелиться самой... Вот. А они еще говорят!.. Да, наконец, больше того: исто- рия сектантских движений знает случаи такого безусловного подчинения целого коллек- тива воле какого-нибудь пророка, и при этом без всякого погружения в гипнотический сон, что не только нравственность, а и инстинкт самосохранения—все это отлетало к чорту! Возьмите хотя бы массовое самосожжение раскольников. Или вот вам факт, о ко- тором рассказывает Столь: в Англии некий чувственный фанатик Генри-Джемс-Прайс до того отуманил своих последователей, что имел возможность в основанном ими «храме любви»—«агапемоне»—при полном собрании верующих лишить невинности некую кра- сивую мисс, при чем он заранее об'явил, что во имя бога сделает женою прекрасную деву и совершит это не в страхе и стыде, не в скрытом месте, а среди дня, при полном собра- нии верующих обоих полов. Невероятная церемония была исполнена в точности. Или еще такой же случай... -— Вот что,—перебила его Елена,—почему это вам приходят в голову все такие примеры, где под влиянием внушения совершаются преступления против половой нрав- ственности? Разве других не бывает? -— Видите ли, Елена...—произнес Ферапонт Иванович как бы в некотором смуще- нии.—Дело в том, что если я и упоминаю только об этом, то это происходит потому, что... Дверь с треском раскрылась. На пороге, в накинутой на плечи шинели, стоял Кус- ков. Вид у него был грозный. Он сделал несколько быстрых шагов к скамейке, на кото- рой сидела Елена, и вдруг растянулся на-полу, очевидно, споткнувшись обо что-то. — Что это ты мне в нош кланяешься?—сдерживая смех, спросила Елена. — Да чорт его возьми,—споткнулся о какую-то палку,—проворчал подымаясь Кусков. Эффект его грозного и внезапного появления был испорчен. Однако, он, остано- вившись перед Еленой, строго спросил ее: — Ты с кем сейчас разговаривала?!. — Ни с кем. Что тебе, приснилось, что ли? — Вот что, товарищ Елена, ты мне ухо-то не крути! Я, конечно, на это дело плюю, но, все-таки, наш культшефский отряд амурами срамить не позволю,-—грубо ска- зал Кусков, оглядывая комнату. — Ты .лучше проспись-ка, Гриша,—вставая со скамьи и напуская на себя пре- зрительный н холодный вид, ответила Елена.—Ты сам культшефство компрометируешь,