Сибирские огни, 1928, № 3

— Много и не нужно. Значит, вы знаете, как человек видит предметы? — Как-будто знаю. — Хорошо. Теперь вспомните, как Гриффит—Уэльсовский невидимка—ста.! невидимым. — Он там наелся какого-то вещества. От этого тело его сделалось бесцветным и прозрачным, как воздух,—припомнила Елена. — Вот-вот!—с затаенным торжеством воскликнул Ферапонт Иванович.— Бесцветным и прозрачным! Все тело! А, стало быть? А, стало быть, и весь глаз. Тьфу, чорт возьми, как вспомню, что сам когда-то читал эту невежественную стряпню, так и захочется, чтобы сейчас этого господина Уэльса сюд<1 представили. Уж я бы ему показал!.. «Великий фантаст»! Да какой ты чорт фантаст, если ты не понял, что ежели весь глаз, и склера, и роговица, и радужка, и хрусталик, и стекловидное тело, и все дно глаза, и все стенки его,—если все это будет прозрачно, как воздух, то никакое зрение здесь невозможно! Ведь это же любой профан поймет... Эх, ты, фантаст!—закончил презрительно Ферапонт Иванович, как-будто господин Уэльс уже стоял перед ним и вы- слушивал нагоняй. Елена долго молчала, видимо, обдумывая. — Да,—наконец, сказала она,—а я вот ни разу об этом не подумала. — Вот это-то и плохо,—назидательно сказал Ферапонт Иванович, а еще предпо- лагали, что я стал невидимкой по рецепту Уэльса. Хорош бы я был: невидимый да еще слепой! Да меня бы любой извозчик раздавил. По Уэльсу выходит, что невидимка у него был зрячий, да и то сколько неприятностей натерпелся. А на самом деле его должны были на первых же шагах раздавить. Куда к чорту—невидимый да еще слепой! А потом, если бы я по его рецепту действовал, то мне пришлось бы голым разгуливать. А я что-то не помню, чтобы невидимка голым бегал. А как же! Ведь только тело его приобретало невидимость, а брюки, пиджак, шуба с организмом ведь не связаны. Нет, это, по-моему, удивительное зверство со сто- роны господина Уэльса, заставить бегать человека голым при тамошнем сыром климате. Да и с едой у него плохо обстояло: скушает Гриффит колбасу, скажем, и до тех пор, пока эта колбаса не пропитается соками тела, торчит, проклятая, в воздухе! Это уж, извините, тоже не по-людски. Нет, я не дурак, чтобы по Уэльсу работать!—самодовольно закончил он. — А как же вы сделались невидимкой?—спросила Елена. — Так, вот я уже говорил вам: на основе отрицательной галлюцинации. — Этого я не знаю,—сказала Елена.—Об'ясните, пожалуйста, — С удовольствием. Для вас, Елена,—сказал невидимка, расшаркавшись, и она почувствовала, что он придвинулся слишком близко. Она молча отодвинулась. Ферапонт Иванович несколько минут смущенно молчал. — Ну, так вот,—начал он, наконец, прокашлявшись,—отрицательная галлю- цинация... Вам известно, конечно, что внушением в гипнозе можно вызвать у человека какие угодно ложные восприятия. Можно заставить загипнотизированного видеть п слышать что угодно и чего нет на самом деле. Это будет называться положительной галлюцинацией. Но можно и наоборот: заставить его сознание не воспринимать тех предметов или людей, которые стоят у него в поле зрения. Стойте хоть перед самым его носом—загипнотизированный вас не увидит. Вот это будет—отрицательная галлю- цинация. — А как же окружающие предметы? Ведь их-то он видит,—спроспла Елена. — Конечно,—ответил Ферапонт Иванович.—Гипнотик не видит только того, что ему запрещено видеть. То, относительно чего ему внушена отрицательная галлюцинация. — Ну, а как же?—продолжала допытываться Елена,—У него, стало быть, на месте этого предмета должен быть пробел, пустое место? •— Нет. При отрицательной галлюцинации фантазия гипнотика дополняет выпавшее из его сознания.