Сибирские огни, 1928, № 2

Бесконечно долго, делая едва заметные движения, Кешка снимал ружье. Заяц смотрел на людей. Люди смотрели на зайца, и их сердца колотились силь­ нее, чем тогда, когда они увидели Чару. Казалось, прошел год, пока Кешка поднял ружье и положил ствол на плечо Самохи. Тихо ползла черная мушка по белому снегу. Ближе, ближе. Сравнялась с осиной. Доползла до торчащего vxa. Опустилась к белому пуши­ стому брюху. Опустилась и запрыгала. Руки у Кешки тряслись. Это был пред­ последний патрон. Наконец, набрав воздуху и крепко прижавшись щекой к прикладу, он нажал спуск. Грохнул выстрел. По тайге долгими перекатами прогремело эхо: Заяц подпрыгнул и упал. С осины на него сыпались пушистые хлопья снега. Обгоняя друг друга, люди бежали к зайцу. Белую шкуру унизали ярко- красные капли. — Убили! Убили!—восторженно кричал Егоза, и его крики неслись по тайге. Пока торопливо разводили огонь, Самоха дрожащими руками снимал с зайца шкуру, соскабливая приставшие кусочки мяса. — Дней пять с ним протянем. Через час была с’едена похлебка, и они заснули возле большого костра крепким здоровым сном. Заяц ободрил приискателей, и они пошли скорее. — Поспешай, поспешай, братва,— погонял Самоха.—Нажимай, пока мясо есть! Выйдем на Жую. Никуда она от нас не уйдет. — А по Жуе до Светлого рукой подать. Несмотря на то, что они не доедали, мучения голода были не так вели­ ки, как во время питания одной брусникой. Так прошло пять дней. Остановив­ шись на привал, они варили похлебку из заячьей шкуры, вытеребив предвари­ тельно пух. Мутное, бесвкусное варево было с’едено, и люди снова тронулись в путь. Пошел крупный снег, а через час они наткнулись на свежий след изюбря. — Давай ружье. Осторожно ступая, стараясь не шуметь, Сыч пошел по следу, зорко вглядываясь в прогалины между деревьев. В полной тишине падали хлопья снега. На следу попался дымящийся кал. — Близко!—заколотилось сердце. Прошло полчаса, прежде чем он его увидел. Изюбрь обгладывай молодую осину и когда нетерпеливо рвал зубами кору, дерево тряслось и сыпало с ве­ ток снег. Сыч лег и пополз. Медленно уменьшалось расстояние. Сто шагов. Де­ вяносто. Восемьдесят. — Пора! Тиж>, боясь сделать лишнее движение, боясь зашуметь, стал устраивать ружье на покрытую снегом валежину. Поставив мушку на левый бок изюбря, Самоха выстрелил. Одновременно с грохотом выстрела изюбрь метнулся впе­ ред и понесся на север, ломая рогами ветки. По тайге шел далекий гул. Вслед за ним удалялся шум и треск от бегущего зверя. Самоха бежал к обглоданной осине. На снегу не было крови. Пасмурный вернулся к товарищам Сыч. — Промазал!—и бросил в снег ненужное больше ружье. Опять потянулись голодные дни. Опять люди питались ягодами и мучи­ лись нудной рвотой, от которой делались судороги в желудке. Голод заслонил собою все. Их гнал вперед голод. На Жуе—хлеб. Они это знали и поэтому- упорно шли на юго-запад.