Сибирские огни, 1928, № 2

— Ты начинаешь говорить непонятно,—смеясь, прервала она меня. Я пока не разбираюсь в таких тонкостях. Вот, когда буду учиться, тогда пойму. А пока просто люблю и больше ничего. Помню, перед самым от’ездом на катере она подошла ко мне и хотела что-т® сказать, вероятно, очень важное. Ей удалось проговорить только не­ сколько бессвязных слов: — Я надеюсь... ты смотри... Николай... Тима... Подошедший отец с Николаем не дали докончить. На прощанье, когда катер уходил от берега, она кричала нам: — Смотрите—мне по соболю с каждого! Счастливо!.. Мы шли медленно вверх по скалистому склону последнего перевала. Каж­ дый из нас думал о ней. В тягучие, долгие, бледно-мутные или ярко искрящие­ ся охотничьи будни она была постоянно1с нами. II. С камня на камень, от дерева к дереву скакал молодой, дикий козленок, взбивая невидимыми копытками пушистую снежную пыль. Вот он исчез за большим скалистым выступом, в трещинах которого прятались белые тенета снега. Еще через несколько секунд он уже стремительно катился вниз, пере­ скакивая через огромные камни, снеговые навесы и заросли: кустарника, словно спасаясь от неизвестного преследователя. Вместо него, появилось несколько других, они, также прыгая, то появлялись, то исчезали вновь. Целые стада ди­ ких козлят—легкие порывы ветерка—бегали между двух гор, по высоким ска­ листым склонам, падающим круто вниз. Вспышками белого пламени отмечал­ ся их след. Вскинувшись, пламя дрожало несколько мгновений на месте, пе­ рекидывалось из стороны в сторону и таяло, чтобы снова задрожать по дру­ гом следу. Наши лыжи медленно скользят вверх по склону, пара за парой. Огибают осторожно снежные заносы, заросли кедрового сланца, большие скалистые вы­ ступы. Двое тянут следом за собой небольшие карточки, нагруженные прови­ зией, двое других—первый и последний—следят за направлением пути. Две па­ ры ровных полос убегают назад вниз—одна узкая от нарт и широкая от лыж; две пары извиваются по склону и тают. Больше ничего. Ни одного звука, ни одного слова. Две пары ровных полос и молчание. Среди крутых корежистых склонов, с множеством огромных навесов из оледенелых скал и рыхлого снега, звуки опасны, как опасна искра в пороховом складе. Лыжи скользят осторожно и тихо, без резких толчков и поворотов, чтобы ничем не нарушить равновесия покоя и тишины. Особенно опасен звук там, где дольше обыкновенного дрожит белое пламя, вспыхнувшее по следу ве­ терка. Легкий звук расколет хрупкое стекло покоя и заставит долго-долго биться чудовищным грохотом и звоном низвергающуюся вниз лавину снега и камней. Резкий толчок лыж сорвет маленькую волну застывшей белой пены, в два-три сантиметра, которая упадет на дно ущелья мощным валом в десятки сажен и, упав, заставит горы тревожно загудеть и послать вслед ей еще ты­ сячи таких же всесокрушающих валов. Шесть дней пути среди гор и молчания. Цель близка: последний перевал— спуск в березовую падь, и двухнедельный отдых перед долгой охотой на собо­ ля и лисицу. Еще несколько часов крутого, тяжелого под’ема, за которым по­ следует ровный и быстрый спуск. Ноябрьское солнце—огромная глыба плавящегося серебра в матово-голу­ бом ковше неба. Рассеивая лучи миллионами искр в горах, оно улыбается ра­