Сибирские огни, 1928, № 2

свои плавники, идут (словно готовая к сражению армия) сомкнутым строем против течения. Заглядевшийся отец не заметил, как Наташа, слишком далеко перегнувшись за борт, скользнула в реку. Подброшенная течением, через мгно­ венье она снова вынырнула перед его носом. Изумленный неожиданным появле­ нием дочери, он почти машинально подхватил ее за платье крючком для рыбы. Через неделю пароход, совершающий летний рейс вдоль побережья, увез ее в Петропавловск. Только через восемь лет, окончив школу, Наташа вновь вернулась к одинокому отцу и с тех пор не покидала его почти никогда. Эту историю она рассказала мне сама. Когда она говорила, выходило очень смешно. Однажды Евсеич, напившись пьяным, спал. Вдруг разнеслась весть: пошла хорошо красная! Делать нечего, хотя это и было тяжело, приходилось ехать одному. Вскочив в лодку, я собирался оттолкнуться веслом от берега. Неожи­ данно кто-то закричал от палаток: — Нид, подожди меня! Это кричала Наташа, или, как ее сокращенно называл Евсеич, Таша. Кстати, у Евсеича была привычка переделывать имена, оставляя только по­ следний слог. Через минуту, подойдя к лодке, Наташа села на корму и, взяв в руки весло, заявила: — Я поеду с тобой. — Но я вас не знаю,—удивленно ответил я. — Неправда, знаешь! Мы в тумане ругались вместе. Сейчас мне отец сказал, что ты едешь один, а мне все равно пока нечего делать. Поедем! — А, в тумане ругались? Ну, что же, поедем! Через несколько дней мы были друзьями. Как-то, сидя вечером в палат­ ке, она спрашивала меня: — Скажи, Нид, что такое любовь? — Не знаю. — И что за люди Тима и Николай?—не обращая внимания на мой от­ вет, опять спросила она. — Я новичок здесь, зачем же ты меня спрашиваешь? — Неправда. Ты знаешь. Разве надо обязательно долго жить с людьми вместе, чтобы знать их? Ведь ты, помнишь, говорил как-то, что можно сразу увидеть человека всего, по одному случайному жесту, по одному взгляду или слову. Разве не так? — Так! — Почему же ты не хочешь ответить мне? — Иногда, даже если и можешь увидеть человека по-настоящему, не смотри, а если и увидел, постарайся забыть. А любовь?!. Это тоже не лосось, которого можно поймать, рассмотреть сначала сверху, потом разрезать, вы­ потрошить и разобрать по косточкам, по икринкам. Наташа задумалась и, немного помолчав, снова спросила: — Как ты думаешь, Нид, что лучше: любить или учиться? — И любить, и учиться. — Верно! Я так и сделаю. Поеду на материк учиться, а потом вернусь снова на север. Я ведь очень люблю его. — Тиму или север? Наташа от неожиданности покраснела. Оправившись, проговорила: — Я, конечно, имела в виду север. — Да, он стоит твоей любви. Я тоже его полюбил. У него есть то, чего не найдешь нигде: суровая простота и откровенное лицо жизни. Это теперь редкость.