Сибирские огни, 1928, № 2

и бормочет что-то несвязное. Ларионова we было. Он исчез в тог момент, и с тех пор никто из нас его никогда не видел. : 1 Я подошел к окну и отодвинул штору. — Дождя уже нет...—сказал я.—Вот и вся история. Когда мы собрались в пивной, и я рассказал подробности случая, было высказано множество пред­ положений, и остроумных и нелепых. В общем мы пришли к заключению, что случай загадочный и трагический, а Панелин высказал мнение, что в жизни каждого человека бывает по крайней мере один трагический случай, и что нам следовало бы на этой основе выдумать какое-нибудь таинственное сообщество. Вот тут я и сделал свое предложение о клятвенном договоре. — Которого никто из вас не выполнил. — Понятно,—возразил я.—Нам остается лишь подсмеиваться над фанта­ зиями нашей «устаревшей» юности. Жена помолчала несколько минут, рисуя что-то пальцем на сукне стола. Потом сказала тихо: — Как все это далеко от нас! — Что далеко? — Все это... Новоизобретенные религии, доморощенные системы нрав­ ственности, оригинальничанье, мистичность какая-то, одиночество духовное,— все то, что было там у вас... Это далеко от нашего времени, странным нам ка­ жется, не только смешным и глупым, но даже... гадким. — Похоже, что ты права. — Знаешь ли ты кого-нибудь из них теперь?—спросила жена. Я взял со стола листок и просмотрел его. — Егоров—твой покорнейший слуга. Алексей Панелин—живет где-то на Выборгской стороне (я встречаю его изредка), нелюдим, производит впе­ чатление полупомешанного. Абраменко—бывший белый офицер, ушел за гра­ ницу, где он теперь,—-неизвестно. Давид Шульц—художник, живет в Симферо­ поле. Ф. Ятонис—исчез с моего горизонта в 16 году, уехал в Минск с женой, там, вероятно, и теперь. Сергеев—бывший атаман одной из самых свирепых банд, сейчас его судит военный трибунал... — Что ты?..— удивилась жена.—Так это тот самый Сергеев?.. — Он самый. Полагаю, ему не избежать расстрела. Тут есть еще один— Тамарин. Ты его фамилии не разобрала. Он умер в 20 году от тифа. Жена посчитала по пальцам: — Егоров, Панелин, Сергеев, Ятонис, Шульц. Однако, пятерых можно при желании отыскать, считая в том числе и тебя. — А ты хотела бы их отыскать? Она улыбнулась. —. Ты получаешь отпуск на будущей неделе, и мне пришло в голову, что этим стоит заняться. Тебе не кажется любопытным узнать, что сталось с груп­ пой студентов определенного типа, и какие именно случаи кажутся им самыми значительными в жизни? — Это, пожалуй, будет трудновато,—пробормотал я. — А меня бы это очень заинтересовало... Я посмотрел на жену и засмеялся: — Ладно. Давай возьмемся за это вместе. К Панелину и Сергееву я по­ пытаюсь зайти, а Ятонису и Шульцу напишу. Тебе хочется любопытных историй? — Не смейся,—сказала жена.—Женское ли любопытство во мне гово­ рит, любовь ли к романтичности или что-то другое, но, право же, это кажет­ ся мне имеющим свой смысл. Начнем же. Напиши им сейчас же... Я уселся за стол, и мы вместе с женой принялись сочинять письма.