Сибирские огни, 1928, № 2

«царю-батюшке» обращались, то говорили «ты» и никакого другого обраще­ ния не знали, да и русский язык его не знал, пока вы все не испортили... Да, гы возьми, пожалуйста, настоящего мужика, разве он тебе скажет «вы»? Да никогда! А вот тот, который пообтерся немного в городе, деклассировался, гот это знает. Но как ему, несчастному, туго приходится. Ты его спросишь, например:—«Вам сколько лет?», а он тебе:—«Да нам уж шестой десяток». Яхонтов рассмеялся. — Да, это ты верно подметила... Допустим, что ты права, но, чем же мне все-таки символизировать, оттенить, так сказать, что я с тобой в осо­ бых отношениях, ну, хотя бы то, что я твой муж, если это интимное обраще­ ние так истаскано. — А зачем тебе символизировать?—спросила Елена. Ведь, кажется, если кто-нибудь называет меня на ты, то этим не покушается на твои супру­ жеские права. —- Ну, как ты трубо говоришь,—огорчился Яхонтов. В общем такие столкновения и споры были очень редки. То, что Елене казалось мелочью, пустяками, и в чем она охотно уступала ему, то, «наобо­ рот», для Яхонтова было очень важно, и ему казалось, что Елена начинала перерождаться под его влиянием. Привязанность его к Елене становилась спо­ койной и глубокой, как к жене. Склонный в глубине души к романтике, вспо­ миная обстоятельства их знакомства, он считал, что сама судьба послала ему Елену. Он уж нисколько не сомневался теперь в том, что она никогда не бы­ ла любовницей Силантия. Если бы Яхонтов мог исследовать свои подсознательные глубины, он бы с большим удивлением увидел, что там живет глубокая неприязнь к Силан- тию. Однако, из поверхностных, чисто нравственных побуждений он вполне искренне мучил себя и Елену о своем бывшем денщике и о том, как скверно он, Яхонтов, поступил, когда оттолкнул калеку—своего верного и предан­ ного слугу. Кончались разговоры о Силантии тем, что Яхонтов заявлял о необхо­ димости разыскать Силантия. А Елену это сильно раздражало. Был конец апреля. Пешеходы тонули в грязи. На одном только про­ спекте успело подсохнуть. Поэтому вечерами гуляло много народу. На мосту через Омку тоже было много, настолько много, что для того, чтобы постоять в свою очередь, облокотившись на перила, поплевать в мутную, быстро те­ кущую воду и посмотреть, как чинятся баржи, готовясь к навигации—надо было дожидаться пока это все надоест кому-нибудь из стоявших возле пе­ рил, и он освободит место. Яхонтову дважды в день приходилось переходить мост: на службу и воз­ вращаясь домой. И каждый раз он ожидал, что увидит здесь Силантия. При­ выкший к логическим операциям, Яхонтов пришел к такому выводу, что раз этот мост соединяет две половины города и по нему происходит все движение, то рано или поздно любой человек, если только он в городе, должен пройти через мост. Надо было только увеличить вероятность встречи. Сделав такое заключение, Яхонтов начал выходить на службу на полчаса раньше и воз­ вращаться на час, а иногда и на два позднее. Это время он проводил или на мосту, или на крайней лавочке бульвара возле самого моста. Елене он ска­ зал, что на службе стало больше работы. Однажды, часов в 7 вечера, Яхонтов, пройдя мост в сторону проспекта, свернул налево и пошел по деревянному тротуару, мимо дома, где когда-то помещалась фотография. Он подходил уже к саду, как вдруг услышал за со-