Сибирские огни, 1928, № 2

пени не чужд революции. Он принимает вы­ годные армейские позы и, тщеславясь рана­ ми, задает женщине риторичевкие вопросы: «Что же дали вы эпохе, Живописная лахудра?» К сведению читателя: по Далю, лахудра— это женщина «иже проститутки. Поэтиче­ ская тройка мало церемонна, она вяжет и развязывает с легкостью необыкновенной. Безыменский, напр., пишет: «Чужую я с дороги нашей Брошу прочь, как сорную траву». Спрашивается, какую чужую? За что? Почему? Откуда это у людей подобное чув­ ство превосходства над всеми, кто не «наш»? * С точки зрения формальной, творчество мэтров нашей «левой» поэзии строится столь же ретроградно, как и идеология. Преобладающая рифма несложной схеме: «кровь—морковь—любовь», ритмы—бара- баннейшие, захудалые, словарь— убогий, новшества—мало вразумительные. Уткин, напр., предлагает неологизм «прошлость»! Протаскивает контрабандой местечковый жаргон: «Если вам уж (? ) неизвестно, раз­ решите я замечу». Пишет просто безгра­ мотно: «Расчетливость сменит беспеч­ ность». Кто кого сменит? В итоге с еще большим основанием мож­ но цитировать Рязанова: «Нет ничего смеш­ нее наших глупеньких певцов «права на лю­ бовь», когда они в своем поэтическом или политическом экстазе воображают, что они поют какие-нибудь новые песни». «Совре­ менные Тиртби, ведущие «на приступ за право на любовь полки сердец и глаз», все время болтая, в простой или рифмованной прозе о пролетарской культуре, в действи­ тельности созерцают только «заднюю» про­ летариата» («Летопись марксизма», III). Для справедливости можно бы отметить два-три удачных сравнения, даже две-три целых пьесы, но это уже мелочи, не стоя­ щие труда. За пределы порочного круга пошлости и недомыслия пробивается стихо­ творение Жарова— «Подруги». Поэта как бы начинают мучить угрызения совести: «Так пусть лицо сожжет горячий стыд, Когда подчас, шутя и лицемеря, Не замечаем горечи обид, В глаза подруг Глядя глазами зверя». Появление стыда—это уже начало очело­ вечивания зверя. Е. Титов. Шкловский В.—«Техника писательского ремесла». Изд. Молодая Гвардия. М.-Л. 1927. 72 стр. Тир. 5000 экз. V Шкловскому удалось не потерять из виду читателя. Книжка написана просто, хотя затрагивает довольно сложные вопросы «писательского ремесла». Технический под­ ход к теме твердо выдержан. Никаких мудрствований об искусстве, вдохновении, интуиции и тому подобных вещах. Читате­ лю подается подлинное ремесло, в роде ру­ ководства кройки и шитья. Небольшая книжка состоит из введения и пяти глав: газетная работа, сюжетная проза, выбор и разработка сюжетной схе­ мы, развертывание произведения, несколь­ ко слов о стихе. Куча прекрасных сове­ тов и остроумных наблюдений. Видно, что пишет мастер литературоведения и хоро­ ший писатель. Книжке предстоит «работа», по ней будут учиться. Надо почистить текст и, может быть, некоторые «идеи». Прежде всего язык. Можно подумать, что автор не читал корректуры. «Посмотреть, где завязка произведения, с чего начинает­ ся история, развитие которой представля­ ет ту (? ) пружину, ведущую весь ромат (8). «Чтобы она оказалась бы (? ) способ­ ной» (32). «Но если мы видим неожиданное разрешение этого рассказа, то вещь полу­ чится какой-то (? ) разрешенной (34)» «Писать... можно научиться, но не нужно (68). «Стихи, которые тем не менее мало популярны» (нет сказуемого). «Ничего хо­ рошего писать не придумаешь». Мысль о> том, что надо сознательно читать, повто­ ряется дважды почти в тех же выражениях (7, 14). Определение стиха на стр. 66 путанное: что повторяется много раз— слова или спо­ соб их расположения и систематизации? Очевидно, не слова, но этого из конструк­ ции предложения не видно. Шкловский ошибается, заверяя, что для писателя необходимо «давление времени». Одно дело— «давление» формы и материа­ ла, другое— времени. Если время человеку в тягость, он все равно ничего хорошего этому времени не даст. Редакции бросают в корзины не всегда то, что нужно. Достоевский писал лучше Тургенева, ко­ нечно, не потому, что меньше зарабатывал. Почему нашим современникам не у ко­ го учиться? Что наша страна похожа на завод с брошенными станками, это—не философия эпохи, а кукиш в кармане. В слово «учиться» (стр. 12) Шкловский вкладывает два значения: учиться у че­ ловека и учиться по книгам. Но у нас есть и книги, и люди. Была бы охота ра­ ботать. Совершенно ясно также, что чем бы че ловек ни занимался, а раз он хочет на­ учиться писать, он должен учиться пи­ сать. Надеяться, что уменье придет са­ мо— это фатализм, против которого сам же Шкловский борется. Годы «молчания» у Блока, Фета и т. д. надо еще доказать. Скорее всего, что творчество определяет­ ся, главным образом, тем, как мы прово­ дим время до момента творчества. «Пи­ сать нужно тогда, когда есть о чем пи­ сать»,— это верно. Но не верно, что надо ждать, пока «набежит тема». Дело не з набегании тем, а в умении и способности