Сибирские огни, 1928, № 2

— Зрение— это способность осязать световые колебания, слух—спо­ собность осязать звуковые колебания, а обоняние—способность осязать уда­ ры мельчайших частиц летучего вещества,—говорил он. Но, однако, это утверждение было лишь диалектическим ходом, чтобы избавиться от насме­ шек, по существу же Ферапонт Иванович являлся крайним приверженцем «тактилизма» и договаривался до того, что начинал уверять, будто можно при соответствующей культуре внимания, обращенного к внутренним орга­ нам, достигнуть того1, что будешь ясно, например, чувствовать свою печень по всем ее поверхностям или ощущать «нервные токи» всех участков тела... Ясно, что для осуществления своих широких замыслов в области воспи­ тания и лечения слабоумных Ферапонт Иванович нуждался очень во многом, а тут нехватало того, другого, третьего. Командировка Силантия в город во всех отношениях была необходима. Силантий уехал в среду, вернулся в пятницу. Он привез дюжину каран­ дашей, четыре дести бумаги и свое назначение на должность сторожа. — Што-ись и это не хотели сперва давать,—докладывал он Ферапонту Ивановичу. А на бумагу вашу сказали: чего он там выдумывает! У нас тут настоящим ребятишкам нет ничего, а он тут для дураков требует! Ферапонт Иванович выругался и ушел в свой кабинет. С этого дня рве­ ние его резко упало. Он решил, видимо, что для того, чтобы поддерживать Status gvoante, довольно будет изредка заходить в детский дом и проверять работу фельдшера и воспитательницы. Сотрудники его были сильно поражены и огорчены этим и об’ясняли все случившееся неблагоприятным от­ летом начальства. Однако, только одна Ксаверия Карловна знала, что на самом деле это не так. За долгие годы жизни с мужем она хорошо научилась определять по са­ мым ничтожным признакам все необычайные состояния души Ферапонта Ива­ новича. Поэтому она и в этот раз знала, что неудача поездки Силантия— это только предлог для Ферапонта Ивановича для того, чтобы отойти от ра­ боты в детдоме, которая отвлекала его от чего-то такого, что заполняло всю душу его. Ксаверия Карловна ясно видела, что какая.-то новая идея волнует воображение Ферапонта Ивановича. Он стал задумываться, плохо стал есть: часто во время обеда вилка с куском мяса откладывалась на стол, и Ферапонт Иванович, рассеянно пощипывая кусок хлеба, устремлял взор свой куда-то в пространство, поверх головы Ксаверии Карловны. Ксаверия Карловна не только не боялась таких состояний мужа, но да­ же покровительствовала им. Наука была единственной соперницей, к которой Ксаверия Карловна не ревновала своего мужа. И во время своих ученых заня­ тий Ферапонт Иванович приобретал особые права и преимущества вплоть до того, что мог поворчать и даже покричать на супругу, чего не дозволялось в мирное время. Еще там, в Екатеринбурге, когда они жили хорошо и у Ферапонта Ива­ новича был прекрасно обставленный кабинет, вошло в обычай, что на все вре­ мя усиленной работы Ферапонт Иванович совсем переселялся в свой кабинет. Туда подавали ему завтрак и даже обед, а ночевал он на своем любимом ко­ жаном диване. Здесь можно, кстати, заметить, что Ферапонт Иванович считал поче­ му-то раздельное существование с супругой необходимым для быстроты и на­ пряженности научной работы. Здесь, в детском доме, такой порядок существовал уже в течение меся­ ца. Вскоре после приезда из города Ферапонт Иванович попросил достать ему одну из неоконченных работ, которой он не занимался со времени эвакуации,