Сибирские огни, 1928, № 2

Заметки о ремесле лю б е зн ы й т о в а р и щ и п и с а т е л ь . На многолюдном собрании во время перерыва один любезный товарищ подошел к молодому писателю и спросил: — Вы автор книги?..—Любезный товарищ назвал только что появив­ шийся роман молодого писателя. — Я. — Как верно у вас описаны расстрелы... Вам, что—приходилось само­ му? Вы участвовали?.. Молодой писатель улыбнулся: — Вам это, так сказать, на какой предмет? Любезный товарищ расхохотался. — Нет, нет, я просто так, из любопытства, из литературного любопыт­ ства. Мне это дело, видите ли, очень хорошо знакомо. Молодой писатель ответил: — В наше время не нужно участвовать в расстрелах для того, чтобы описывать их. Теперь в каждом доме вспоминают, рассказывают. Писателю надо только слушать, комбинировать, концентрировать. К тому же писателю совершенно не обязательно делать самому все то, что он описывает. Любезный товарищ покачал головой, задумался. — Ну, если не делать, то хоть посмотреть... Знаете что, приходите ко мне, я вам все покажу. У молодого писателя запершило в горле. Он долго откашливался. Потом сказал чужим голосом: — Хорошо. Приду. Мостовые и тротуары были смазаны черным густым маслом. Ветер рвал с бульваров багровые листья. На стынущей грязной жиже они лежали нерас- текающимися кровяными лужицами. Молодому писателю было холодно в тон­ кой шинели. Тяжелые красноармейские ботинки его вязли в грязи. Он очень долго ходил по городу и в конце-концов решил, что все улицы ведут в белый трехэтажный каменный дом. Он вошел. Любезный товарищ встретил его в своем большом светлом кабинете. Писатель попросил показать ему альбом с фотографиями тех, кого уже нет на земле. На столе появилась большая книга. Гость и хозяин долго* пере­ листывали ее страницы. На них смотрели люди, задыхающиеся от страха. Их лица были перекошены, глаза расширены. Казалось, что чья-то невидимая рука сжимает им глотки. Иногда мелькали люди с наигранным, неискренним спо­ койствием на лице. Любезный товарищ и молодой писатель задержались на фотографии человека в белой русской рубашке. Его- лицо не было искажено