Сибирские огни, 1928, № 2

«А в комнатах—неубранные постели, невынесенные горшки, немытые полы. Нужно итти в комнаты и на потные руки, шеи, лица, головы собрать пыль с мебели и полов». Из первого протеста вытекает второй протест против семьи, как пошло­ го клоповника, против вонючей спертой коробки пошлости и грязи. Кто острее чувствует эту грязь и смрад обнаженного мещанства? Не женщина. Она—заезженная лошадь. Чувствует их мужчина. Муж Вишняков. Он чувствует драматически остро и от брезгливости мотает головой. В результате,—комфоркой, завершающей самовар,—придирки к жене, бре­ згливое фырканье, дрязги, ссора. Брезгливая гримаса Вишнякова играет в повести громадное компози­ ционное значение. Она удесятеряет ощущение пошлости и грязи, и благода­ ря ей, Вишняков, бесспорно, главный герой. Но он слишком маленькая козыр­ ная карта в колоде. Он не выдерживает тяжести заданий автора и провали­ вает и себя, и основную идею, и что хуже всего—проваливает ее ранее, чем она становится понятной читателю. «Всю ненависть к семье, семейной жизни вкладывает лектор губпарт- школы Вишняков в свои лекции». Об этом же он пишет статью для «Комму­ ниста». Отыскивая изюминку в общем контексте повести, невольно останавли­ ваешься на этой статье: не в ней ли отыскиваемый философский гвоздь. Надежд на удовлетворительность этого «гвоздя» у читателя уже нет, ибо афоризмы из писем Вишнякова к Спинек (с которыми читатель знако­ мится ранее статьи в «Коммунисте») напоминают прежде всего афоризмы са­ мой Спинек, а те и другие вместе—почти Вербицкую. «Когда долго протягиваешь руку в пустое пространство, то делаешь это робко или небрежно». «Свет всегда радостен, даже иллюзорный» (из писем Спинек, стр. 91-92). «Зима всегда—белое слепящее веселье, бодрящая сила». «Осеннее, ведь, всегда прошлое»... и т. д. (из писем Вишнякова, стр. 88-89). Философия одинаково жидкая, с расслабленным «грустным» туманцем и у коммуниста Вишнякова, и у Спинек. И ту, и другую философию с ее мета физическими «истинами» в «Коммунисте» одинаково не примут. Но вот и ст. для «Коммуниста». Ее основные мысли: «Современная су­ пружеская постель— эшафот, на котором после долгих мук гибнет лучшее человеческое чувство—любовь». «Органы, данные (? Т.) нам для продолжения рода, мы обратили в орудия разврата и наслаждения. И природа жестоко на­ казала нас за это рядом страшных и гадких болезней» (стр. 80-81). Последнюю мысль вполне можно было бы считать авторской идеей, еслиб автор проводил ее не через Вишнякова. В устах же этого мещанина—мо­ раль вяла и тряпична. Звериная мудрость вырвавшейся из-под его пера фразы нигде не развернута. Культ чревной физиологической простоты входит в его мировосприятие случайным «между прочим» и совсем не вяжется с его же са­ харным мудрствованием, проявившимся в письмах, и в его типично слюнтяй- ном поведении. В результате остается от «борющегося» Вишнякова одна брезгливость. И в самом деле: что положительного кладет он на другой полюс. Чем «вишня- ковщина» в области брезгливого восприятия семейного быта отличается от «арцыбашевщины». «Свободный» роман Вишнякова подтверждает,- что—ничем. Вишняков—человек старого поколения. Он к тому же далеко не вели­ кан. Мы и не требуем от него невозможных в наших условиях героических