Сибирские огни, 1928, № 2

устья Лены:— «Тут-де их и замороз взял». В материалах того времени часто говорится:— «За случившимся того' лета многим льдам нельзя было ходить по морю свободно»; «с великою нуждою из того льду выбивались и просека­ лись», «во льду пробивались подле земли»; «подвергаемы были беспрестанным опасностям ото льдов, между коими с великим трудом пробивались»; «яко к стене мятые льдины загустились, а сзади наплыло много льдов, и судно при­ теснило» и т. д. Несмотря на частичные неудачи, продвижение на восток продолжалось. В 1642 году казаки Дмитрий Ерило и Иван Ерастов прошли из устья Индигирки в устье Алазеи. В 1644 году казак Иван Беляна в две недели прошел из устья Алаэеи в устье Колымы. В 1646 году Исай Игнатьев, родом из Мезени, ходил на коче из Колымы до Чаунской губы. В 1647 году торго­ вый человек Федот Алексеев, родом из Холмогор, снарядил четыре коча и по­ шел из Колымы на восток с торговыми целями, но из-за льдов ему пришлось повернуть обратно. В 1648 году Федот Алексеев снарядил семь кочей и вы­ шел из Колымы 30 июня; это замечательное плавание составляет заслугу, главным образом, Алексеева, к которому, по его же просьбе, были властями прикомандированы казаки Семен Дежнев и Герасим Анкудинов. Семен Дежнев в своей челобитной царю пишет: «А обо мне, холопе твоем Семенке, те тор­ говые и промышленные люди били челом, чтоб мне, холопу твоему, итти с ни­ ми вместе для твоего государева ясачного сбору и для прииску новых неясач­ ных людей и для твоих государевых великих дел». Из семи кочей 30 сентября достигли; мыса, который теперь называется мысом Дежнева, только три коча, остальные погибли с людьми в борьбе с морем и в битвах с туземцами. В Бе­ ринговом море коч Дежнева и коч Алексеева были раз’единены бурей. Часть экспедиции с Дежневым попала в Анадырь, а Алексеев достиг Камчатки. Различие в условиях плавания между Леной и Колымой и Колымой и Беринговым проливом было* не в пользу второй половины пути. В то время, как между Леной и Колымой ходили в обе стороны десятки кочей ежегодно, плавания от Колымы к востоку были редки и совершались с большими труд­ ностями. Последней крупной попыткой торговых людей использовать этот путь было плавание купца Никиты Шалаурова. В 1761 году он вышел из устья Лены 21 июля (н. с.) с целью дойти до Берингова пролива, но 29 сентября из-за льдов и позднего времени повернул от Медвежьих островов на зимовку в Колыму. В следующем году он с трудом добрался до Чаунской губы и вернул­ ся в Колыму. В 1764 году Шалауров опять пошел к востоку и погиб со всеми спутниками у Шелагского мыса. Постепенно прекратилось плавание и между Леной и Колымой. Бежав­ шие из-под Якутска от русского гнета оседлые якуты колонизовали вер­ ховья Яны, Индигирки и Колымы, оттеснив кочующих аборигенов. Если рань­ ше было удобнее возить товар по морю, чем по горам материка, без проло­ женных троп и зацепок в виде постоянных жилищ, то с появлением оседлого населения продвижение грузов по суше значительно облегчилось и стало го­ раздо безопаснее и надежнее, чем по морю, то покрытому льдом, то волнуе­ мому штормами. Да и люди перевелись, необходимые для таких плаваний. Край был покорен, появились земские губы и ярыжки, потом суды и комис­ сары—некого было наново об’ясачивать, не с кем было впервые торговать. Вы­ годы торговли и службы приняли устойчивый характер. И смелые землепро­ ходцы—полуразбойники, полукупцы—потянулись на новые места: в Забай­ калье, на Амур, через Охотск—в теперешнюю Аляску. Те, которые остались в устьях покоренных ими рек, дали начало существующему на них и сейчас русскому населению; но какому?.. До последних лет в устье Лены числилось десятка полтора душ, составлявших «усть-оленекское крестьянское обще­