Сибирские огни, 1928, № 2

Благодаря правильной системы работы, Центросоюз в 1923 году уже смог на пространстве в 1500 верст длиной и 700 верст шириной регулировать и устанавливать единые цены на скот, чай, далембу, табак и наладить сбыт русских товаров, словом, заставил почувствовать свое присутствие, заставил -сбавить аппетиты китайцев и других иностранцев. Авторитет Центросоюза и доверие к нему населения были неограниченные. Рисовались в недалеком будущем перспективы полного охвата монгольского рынк? Центросоюзом и монгольским кооперативом «Монценкооп». Создалась в Центросоюз огромная тяга местных работников. Попасть в Центросоюз считалось честью. Как на­ селение, так и конкуренты признавали, что будущее принадлежит Центросоюзу и «Монценкоопу». Следующий год еще больше расширил и углубил работу Центросоюза. В этом году чаи из Китая шли уже не через Калган, а через Владивосток и не с китайскими марками, а с маркой Центросоюза, приготовленные на плантациях под наблюдением его представителей. Центросоюзная экономическая армия с большим под’емом вела стремительное наступление на твердыни частного капитала. Передовые отряды успешно дрались не только в Монголии, но и на берегах Тихого океана в Калгане, Тянь-Цзине, Ханькоу. Мерещились фронтовикам большие достижения не только на рынке Северной внешней Монголии, а мечтали уже продвигаться в Восточную и Южную Монголию. В это время неожиданно на ясном небе успеха появилось маленькое облачко— предвестник будущих гроз. Поступило сообщение о том, что Иркутская контора Цен­ тросоюза переименовывается в контору «Сибкрайсоюза». Эта простая смена вывесок вызвала недоумение у работающих, тем не менее, 1924 год прошел без особых по­ трясений. Из Центросоюза выделился «Сибкрайсоюз», к которому преемственно пере­ шла Иркутская монгольская контора в феврале 1924 года. Находящаяся в Иркутске монгольская контора Центросоюза вела большие операции за границей, делала большое общегосударственное дело, имела связь -с Мо­ сквой и весьма слабо была связана с Новосибирском (вернее— Новониколаевском). Энергичные и дельные руководители были слишком самостоятельны, а ново- николаевцы слишком пассивны, поэтому о ценности работы конторы они не имели достаточного представления. Классической иллюстрацией таких отношений может служить речь тов. Слис- ского (Новониколаевский Обь-Союз), произнесенная на первом организационном со­ брании уполномоченных в Новониколаевске и напечатанная в журнале «Кооператив­ ная Сибирь» (№ 27— 1924 г., стр. 15-16) и вот из нее выдержки: «Иркутская контора имеет 3-х миллионный баланс, но пользы от этой конторы мы не получаем ни на грош, получаем скорей всего медвежью услугу. Товаров из этой конторы не получаем, не получает их, по моим сведениям, и Иркутский союз. Кого же снабжает эта контора—неизвестно. Единственно, что известно, это то, что Иркутская контора заготовила в Монголии 100 тысяч пудов мяса. Сейчас Иркутская контора имеет 1% миллиона ценностей. По-моему, эти ценности должны быть раз­ бросаны по союзам, а контора ликвидирована». Нам понятен тов. Слисский, говорящий с Обь-Союзовской колокольни. Монго­ лия далеко за горами. Скоро не увидишь! Это верно. На тирады т. Слисского не возразил никто, ни члены правления, ни новый управляющий Иркутской монгольской конторой тов. Семенов. Так решалась судьба большого начинания— сибирской кооперации. В дальнейшем все внимание правления сосредоточивается не на продолжении дела, а на том, чтобы как можно скорее извлечь средства, найти покупателя. Как известно, хорошо поставленное дело ликвидировать гораздо легче, чем создать. Вырученное за заготовки поступало в правление, а товары и все дело на ходу было продано Сибгосторгу. В течение первой половины 1925 года передача всего дела Сибгосторгу была закончена полностью. Сибкрайсоюз от монгольского дела получил не 1 у2 миллиона, как думал т. Слисский, а 2.182.000 рублей. Для наглядности мы приведем цифры роста основного капитала Иркутской конторы: