Сибирские огни, 1928, № 2

Поблагодарив Елизавету Михайловну за показанные письма, а, главным образом, за обещание передать их мне, я задал ей еще несколько вопросов, на которые она довольно охотно ответила. Первое знакомство ее с Федором Михайловичем произошло, действи­ тельно, на семипалатинском баваре в 1854 году, когда Достоевский был еще солдатом, а Елизавета Михайловна продавала хлеб с лотка. Потом Федор Ми­ хайлович стал ее постоянным покупателем. Так произошло их знакомство, перешедшее скоро в тесную дружбу, скрепленную чувством, быть может, еще более сильной сердечной привязанности. Елизавета Михайловна говорила мне, что Достоевский любил ее. Судя по тому количеству писем, которое он написал ей—красивой, но малограмот­ ной девушке, живя в одном городе с нею; судя по той нежности, с какою он обращался к ней в своих письмах,—этому можно поверить. Знакомство Достоевского с Неворотовой произошло незадолго до втре- чи Федора Михайловича с Марией Дмитриевной Исаевой, ставшей его женой только в 1857 году. Не следует забывать, что в эти годы Достоевский был ис­ ключительно беден и трагически одинок, и нет ничего удивительного, что его потянуло к этой, полюбившей и, быть может, приласкавшей его красивой де­ вушке. Что же касается Неворотовой, то она, несомненно, глубоко любила Достоевского. Он навсегда вошел в ее жизнь. Верная своему чувству, потеряв Достоевского*, она, несмотря на целый ряд претендентов, осталась старой девой. Встретившись в 1855 году (или в конце 1854 года) с М. Д. Исаевой, жен­ щиной культурной и высоко одаренной, Достоевский забыл красивую про- стушку-Лизу. Неворотова, конечно, не могла тягаться с Исаевой. Бедная «Ли- занька» только пересекла жизненный путь Достоевского, но она была слиш­ ком проста, слишком примитивна для того, чтобы долго итти рядом с ним од­ ною дорогой. Но как бы то ни было, Федор Михайлович подарил ей несколько часов своей жизни,—об этом красноречиво говорит об’емистая пачка его пи­ сем, которые так бережно, с такой любовью и светлой памятью о нем храни­ ла эта женщина до самой смерти. На другой день я зашел к Никитиным проститься. Прощаясь со мной, Елизавета Михайловна обратилась к сестре: — Смотри, Настенька, когда я умру, обязательно передай ему письм Федора Михайловича. Это была наша последняя встреча. Я уехал. Прошло около десяти лет. Шел бурный восемнадцатый год. По обстоя­ тельствам, от меня независящим, осень этого года я увидел в Семипалатин­ ской области. В городе я пробыл не больше пяти часов и, хотя обстановка совсем не располагала к литературным занятиям и изысканиям, тем не менее я, помня о письмах Федора Михайловича, пренебрегая некоторым риском по­ пасть в лапы казакам-анненковцам, решил навестить моих старых приятель­ ниц. Дом, в котором они жили, оказался занятым каким-то штабом, а хо­ зяева были выселены в нижний, полуподвальный этаж. Там я нашел только одну Анастасию Михайловну'. Она рассказала мне, что Елизавета Михайлов­ на умерла месяца Три тому назад. Я справился о судьбе завещанных мне ею писем. Анастасия Михайловна успокоила меня:—письма лежат в том же ларь- це, но ларец этот, вместе с другими вещами покойной, при переезде был пере­ несен в кладовую, которая теперь оказалась опечатанной, по распоряжению поселившегося вверху военного штаба.