Сибирские огни, 1928, № 2

Н. ФЕОКТИСТОВ . Пропавшие письма Федора Михайловича Достоевского Теперь, когда я сделал все возможное для того, чтобы разыскать эти письма, когда все мои старания и попытки восстановить так нелепо утрачен­ ные неизвестные строки, написанные Ф. М. Достоевским в Семипалатинске, в тяжелые годы его ссылки, окончились неудачей,—мне ничего не остается больше, как рассказать хотя бы то, что я о-них знаю. Лет двадцать тому назад, в Семипалатинске, мне приходилось часто бы- ьать в семье А. М. Никитиной, с сыном которой, Николаем, я дружил. Среди многочисленной родни Никитиной обращала на себя внимание почтенная до­ родная старуха—сестра хозяйки—Елизавета Михайловна Неворотова, добро­ душная, молчаливая и, кажется, набожная старая дева. Большую часть дня она обычно проводила в «светелке», как она называла свою комнату, появляясь за общим столом только к завтраку и обеду. Помню ее с неизменною коло­ дою карт в руках, за бесконечным пасьянсом или за чтением старых романов. Несмотря на довольно преклонный возраст (в 1909 году ей было не ме­ нее 70-72 лет), Елизавета Михайловна выглядела еще довольно бодрой. На пожелтевшем, сравнительно гладком лице, как-то осторожно прорезанном морщинами старости, живо выделялись большие карие глаза, не совсем еще утратившие блеск далекой молодости. На щеке сидела небольшая темная ро­ динка, которая в молодости ее обладательницы могла отлично сойти за удач­ но поставленную «интересную» мушку. Все в ее внешности говорило за то, что в далеком прошлом Елизавета Михайловна была красивой, видной женщи­ ной. Внешняя бодрость не мешала ей жаловаться на всевозможные болезни, но в действительности она страдала от застарелого, еще в детстве полученного ревматизма. Елизавета Михайловна и ее сестра были большими картежницами. У них не было других развлечений, кроме преферанса. Каждый день после ве­ чернего чая в небольшой гостиной раскладывался ломберный столик, и обе сестры, в сопровождении обязательно являвшихся партнерш, усаживались за бесконечную пульку. В один из таких вечеров, когда к старухам почему-то не пришли обыч­ ные партнерши, а мы с Николаем не успели удрать, не предусмотрев этого обстоятельства, я и Николай сделались жертвами неумеренной старушечьей страсти к преферансу. Впоследствии я не жалел, впрочем, об этом «пропавшем» вечере, потому что во время бесконечных распассовок я впервые узнал о том,