Сибирские огни, 1928, № 2

Вытащив из-за голенищ подсвечники, Дергач и Косой с зажженными огарками припали к забою. В полном молчании скребли подсвечники. Тихо шурша, осыпалась порода, обнажая золотые блестки. Задыхаясь от волнения, шуровщики быстро работали, изредка отрываясь, чтобы отправить очередной самородок в карман. Россыпь вышла трубой. Золотые крупинки, сверкая, ви­ лись змейкой и терялись в усеянной кристаллами толще породы. — Вот, вот, сюда смотри,—командовал Фомка, скребя подсвечником. — Не мешай, сам вижу,— мычал в ответ Митька и, обрезая пальцы об острые края щебенки, сгребал золотые зерна. Сердца гулко стучали под брезентовыми рубахами. Со лба падали круп­ ные, холодные капли пота. Горсть мелкого речника ударилась по стойкам. Забойщиков отбросило, словно ударом: от входа в просечку зацокали тяжелые сапоги бегущего стремщика. — Служака! Сунув свечу в карман, Фомка схватил кайлу. Взвизгнув тачкой, Митька с Тимохой взялись за лопаты. Работать было' весело. Карманы приятно оття­ гивало краденое золото. Когда выходили наверх, мешаясь в общей массе окончивших смену за­ бойщиков, Фомка хитро подмигнул: — Гульнем, стало быть, с фарта? — На то и фарт, чтобы гулять,—отозвался Тимоха. II. Вечером приискатели пропивали золото. В бараке было шумно и весе­ ло. Все столы сдвинули на середину, и сосновые доски гнулись от вина и за­ кусок. Распластанным задом кулибины на столе высились четверти с водкой, давя своим об’емом бутылки коньяку и портвейна. Посеянные в рабкопе зо­ лотые зерна взошли на скатерти дорогой рыбой, икрой, колбасами, расцвели пестрыми ярлыками английских консервов. Два десятка приискателей, горя разноцветным шелком рубах, пили ста­ канами и заливали барак гулом голосов. Сквозь говор и хохот изредка про­ рывалось шипение и ворчание чего-то жарящегося на плите. Шелестя сатином новой юбки, подвыпившая мамка металась между плитой и столом. — Мишка! Даешь «иркутянку»! Мишка взял дорогого «баяна»', перекинул ремень через плечо, подмиг­ нул мамке и побежал по ладам. Рявкнули басы, звонко запели тонкие голоса, вплелись игривые подголоски, и переливчатые переборы полились звонким ручьем по бараку, вырвались на улицу и заплескались в морозном воздухе, возвещая прииску, что половинка Дергача прогуливает достачу. Кованые сапоги затопали под столом, Тимоха начал песню, остальные дружно подхватили: Эх, отдай—не жалей. Не то потеряешь. На родимой стороне В карты проиграешь. От Иркутска до Якутска Проторили мы тропы, Все мы золото копали. Растуды твою труды. Шароварами мети Широкую улицу, Да смотри не задави Старателя курицу.