Сибирские огни, 1928, № 2

— Ы-ы-э-х!—раздался отчаянный зевок со сдвинутых вместе нар, и ра­ бочий вскочил, тупо вращая глазами. — Вставай! Всклокоченные головы приподнялись и тотчас же тяжело упали обратно. — Вставай, черти! Опохмеляться пора,—рявкнул приискатель, накло­ няясь к спящим. — Него будишь? Аль не налакался винища вчера? Не налил утробу?— закричала полногрудая мамка. — Цыть, стерва!—и, шатаясь, пошел в угол, где уже плескались ледя­ ной водой забойщики. — А здорово гульнул Панфил. Вот тебе и вячкий. — Да... Сейчас в башке пыль столбом стоит. — С этакой достачи чего и не гульнуть. Семь сотен загреб в рабкопе Панфил. Вот тебе и калахта. — Фарт... Проснувшийся барак гудел воспоминаниями. — И скажи ты на милость. Капли в рот мужик не брал, а тут—на! По- приискательски развернулся. — Развернешься, коль подзадорили,—'раздался смех.— С бутылки дело началось, а четвертухами кончилось. — Я вчера это в рабкопе стою, а Тетеря тут же золото сдает,—расска­ зывал саженного роста шахтер.—Отсчитал ему деньги кассир, да и говорит: — Товары будешь брать? — Да чего, говорит, взять? Баба в деревне. Ничего не надо. — Ну, водки возьми бутылку. Выпьешь с достачи. — Вот с нее и пошло. А здорово гульнули. Молодец, Тетеря. — Ей богу, молодец. Теперь не стыдно и приискателем назвать. — Ишь, как разлегся! Красота. Панфил спал на нарах мертвецким сном пьяного человека, широко рас­ кинув ноги и руки. Худое лицо покрывала мертвая бледность. От мокрой ру­ бахи поднимался острый запах вина. Рыжая бороденка торчала клином, паль­ цы правой руки зажимали недоеденный кусок колбасы. Панфил проснулся от невыносимой жажды. Глотка горела, словно ее на­ лили растопленным свинцом. Голова весила пуды и кружилась. Было нехоро­ шо. Покачиваясь, он подошел к кадке и жадно выпил два ковша с туденой воды. Туго ворочая мозгами, Тетеря силился припомнить, что с ним случилось. Напился вчера,— это видно. Должно быть, достачу кто-то пропивал. Едва он подумал о достаче, как перед ним разом встала картина, от которой выско­ чил хмель. Забой, порода. Между двух осколков кварца искры крупного самородка. Рабкоп, касса, толстая пачка червонцев. Семьсот рублей. Фарт. Долгожданный, нужный фарт. Панфил схватился за карман. За другой. Кинулся под матрац. Растерянно обвел глазами барак и закричал пронзительным голосом: — Караул! Ограбцди!.. — Чего орешь?— цыкнул одевавший рубаху шахтер. — Ка-ра-ул! Деньги украли! Ой, мамоньки, украли! Ох, родимые, огра­ били!.. — Какие деньги? Ты очумел, что ли, парень? Тетерю окружили приискатели. — Где были деньги? — Сколько? — Какие?