Сибирские огни, 1928, № 2

ш. Это случилось на третий день после того, как Тетерю, наконец, пере­ вели работать в шахту. Утром в барак вошел почталион. — Кто тут Тетеря? — Я, стало быть, Тетеря,—поднял лохматую голову Панфил. Почтальон прищурился: — По шерсти и кличка... Получи письмо. Негнущимися, грубыми пальцами Панфил разорвал конверт. Ухмыляясь в бороденку, он с трудом разбирал многочисленные поклоны от родни и одно­ сельчан, а потом глаза застряли на прыгающих кривых строчках: «и еще сообщаю: сгорела у нас изба и погорело все добро. Гнедуху выве­ сти не успели, зодохлась в закуте. А живем у дяди Кондрата из милости. Родила я намедни сына, окрестить не успели. Прислал бы денег, чужой кусок в горле стоит». Остаюсь законная жена Анисья Тетеря». Панфил сидел на койке бледный и шептал: — Грех какой... Ах ты, господи Исусе, грех какой... — Ты чо, мужик, побелел? Аль помер кто?—спросила мамка, прохо­ дившая мимо. Панфил криво улыбнулся и вытер рукой потный лоб. — Изба моя погорела. Дома, значит, в Вятской губернии. И лошаден­ ка, и все сгорело. Погорелец я, значит. — Ишь чо! Не доглядели, видать, дома без хозяина-то,—мамка подпер­ ла щеку рукой и жалостливо смотрела на Тетерю.—Шуровать тебе надо,— тихо сказала она. Тетеря собрался и неверными шагами вышел из барака. — Не повезло мужику,—заметил один из приискателей.— Глядеть жал­ ко. Маялся, маялся, копил по гривенникам, а тут изба сгорела. — Сидел бы он дома, гречкосей!—засмеялся старый таежник. — А тоже на прииска едут,—думают, здесь золото руками гребут. Шахта сдержанно гудела, выплескивая группы1шахтеров в раскоманди­ ровку, откуда раздавались резкие выкрики смотрителя, распределявшего арте­ ли по забоям. — Десятый правый, восьмой! Панфил устремился к окошечку и горестно крякнул, рассматривая по­ лученный клочок бумаги: — Опеть борт... — Кой чорт борт,— лениво бросил стоявший возле шахтер.—В этом, брат, забое самородки, что твои булыжины. Пудов на десять каждый. В низкие своды просечки ударил веселый смех. — Брось дурака слушать. С зависти городит. — А што, аль закажешь, где золоту лежать?—отозвался Панфил и об­ вел глазами серую толпу шахтеров, отыскивая своих половинщиков. — Знамо, не закажешь. Ах, калахта! — Ну, и потешники эти вячкие... — Чудной народ. Гулко ступая коваными сапогами по лиственничному настилу, Панфил, не смущаясь, продирался среди забойщиков на штольню. В стороне от толпы, на сложенных в пирамиду плахах, сидели двое молодых новичков. — Ну, чего? — Да туда, где были вчера. Не фартит, ребята. Эх ты, горе!.. — К карымцам бы попасть,—заметил один из половинщиков,—У них завсегда золотые забои.