Сибирские огни, 1928, № 1

Внезапно Кузнецов отпустил ее руки. Она перебросила через плечо ту- гую косу. Тогда рука Кузнецова легла на ее грудь. Он почувствовал тело ее, мо- лодое и ждущее. — Маруся,—сказал он тихо,—дошла ты до моего сердца. Луна светила ему. Он нашел ее губы. Ветер облил их теплом. — Голубеночек!—шепнула Маруся, обессиленно закрывая глаза. X. — Расскажу тебе коротко. Повенчали нас на «красной горке». Венчали в соборе. Городской голова в посаженные отцы пошел, а одна генеральша—в матери. Я, однако, насчет свадьбы не обнадежился и каждодневно ждал провала. В таких обстоятельствах вспомнил про жинкина братана. Братан, как было говорено, в Нижнеудинске кочегарил. Жинка с ним переписывалась, но свиданья не имела два года. Я начал уговоры: — С'ездим в Нижнеудинск, а после видно будет. Жинка согласилась. Поехали. Городской голова исхлопотал проезд. Имея большую рука да на женатом положении, я подбодрился. В вагон вошел гоголем и даже спекулян- тов потеснил. Их в вагоне было не мало. Ладно. Едем день—едем два. Я к жинке приглядываюсь. Девка ладная: лицом, правда, белобрысенькая, но фигурой—пава. Опять же в разговоре— краля. В путине какие дела? Поесть да поспать, да с жинкой помиловаться. В таком порядке доехали до Нижнеудинска. В Нижнеудинске подстигла нас беда. Вещей у жинки было много. Я, ко- нечно, оставил ее на вокзале, а сам пошел к братану. Братана в день нашего приезда как-раз арестовали-. Я об этом не знал и наткнулся на засаду. Вышло так, что судьбина моя пала решкой. Архангелы поволокли в тюрьму. Попал я опять же в общую камеру. Камера небольшая—человек на две- надцать. Тюремная бражка подступила с расспросами. Я отвечаю одно: — Томский пушкарь. Бражка отхлынула. Я сел на нары. Думка у меня одна: — Как теперь Маруська выкрутится? Подле меня спал один хлопец, по видимости хохол. Спал он, действа тельно напролет. Я от разной нуды промаялся до рассвета. На рассвете хлопец проснулся, увидел меня, заприметил, что я не сплю. — По какому случаю не спишь? Я отвечаю: — Тоска задавила. Он тогда спрашивает: — Табак есть? — Нет, говорю, отобрали менты. Хлопец помолчал малость "и показывает на кошму: — Сопи в две дырочки! Сам отодвигается и моментально засыпает. Я тоже прилег. Уснул, однако, не скоро.