Сибирские огни, 1928, № 1

Солдатик по бульваре шлындает. Я за ним все подробности замечаю и в тот же момент с бабочкой разговариваю: — Плечики сравняйте, на лицо выраженье напустите! Бабочка прихорашивается. Я на нее—одним глазом, а на солдатика— другим. Бабочка аккуратная. Лицом—бела, телом—строгана, по всем приме- там—от больших господ кухарка. Я сготовил карточки. В соборе как раз к вечерне ударили. Пора поша- башить. С тем и обращаюсь: — Как, говорю, я пошабашил, то не дозволите ль, дамочка, с вамп прогуляться? Она носиком туды-сюды. — Во-первых, отвечает, я не дамочка, а до дому, между прочим, про- водите. Я, конечно: — С полным удовольствием! И сматываю монатки. На бульваре встретил нас подозрительный солдатик. Он глянуд на меня волком, но остановить не решился. Я пустился в разговоры. Моментально узнал, что надобно: барышня моя у городского головы в горнишных служит, в Нижнеудинске брат у нее кочега- ром ездит и больше родства никакого. Звали ее Марусей. Я стал подсыпаться. — Откуда вы, спрашиваю, такая строгана-точена произошли? С таким разговором дошли до Марусиного дома. Она приглашает. Я про хозяев осведомился. Маруся говорит: — В гости уехали. Я в таком разе взял ее на буксир. Поднялись во второй этаж, попутля- ли в коридорах и очутились в небольшой каморке. Каморка у ней немудрящая, но убрана красиво: занавесочки, открытки и всякие штуки. Я расположился, словно в Крупянке. Барышня оказалась не легкого на- певу. Моментально дает отпор: — Прекратите ваши лапанья! Я тогда другую линию повел. Завожу разговор насчет скуки, насчет хо- лостяцкой кручины. Маруся отвечает, что хорошо бы знакомство свести. Клюнуло. Я оперился и приступил к делу. — Как, говорю, теперь ночь, то с аппаратом мне итти, безусловно, в-не- удобицу. Нельзя ли аппарат у вас оставить? У меня было соображенье, что с аппаратом я на улице очень приметен. Маруся согласилась, я аппарат спокинул, мы распрощались, и она по случаю того, что в передней звонки зазвонили, вывела меня через черный ход. Без аппарата мне, понятно, сподручнее. Опять же к барышне в другорядь за- явиться можно. Я заявился и, безусловно, не раз. IX. Апрельский ветер решил Марусину судьбу. В апрельскую ночь Кузнецов и Маруся стояли на лестнице. Кузнецов держал Марусины руки. Они были теплы, как ветер. Кузнецов и Маруся молчали. Луна стояла в круглом окне, лунный свет дробился на ступеньках. Лицо у Маруси было белее платья.