Сибирские огни, 1928, № 1

— Тьг, однако, партийный? . А — Так точно, отвечаю, кандидат еркапе, партии большевиков. >f — То-то, говорит, я тебя на собраниях видел. А про чехов, спрашивает, не слыхал? — Нет, отвечаю. Товарищ Косырев берет меня под руку и дает такое об'ясненье: — Чехо-слоеаки Омск забрали, наши отступают на Тару. Ежели охо- та есть, сматывайся на пароход. Я подумал малость и отвечаю: — Лозунг твой, товарищ Косырев, мне не с руки, потому что родите- лей моих некому призреть. Товарищ Косырев сбычился. А у меня своя думка на сердце: — Не серчай, думаю, товарищ Косырев, я свое время знаю. С этой думкой схожу на берег и иду домой. Дома шанежки ждут. III. Цветистая подлинность сказа плохо способствует экономии строчек. Автор обещал быть кратким. В этой главе сказ подменен авторским повество- ванием, сжатым, как конспект. ...Конники нарушили спокойствие Крупянки. Они примчались в конце «второго спаса». Лето увядало в школьном саду. Конники привязали лошадей в ограде. Их было трое. Они послали за старостой и улеглись в траву. К полудню площадь загудела сходкой. Один из конников, высокий и худой, тренькая шпорами, вбежал на школьное крыльцо. Он прищурил на толпу бесцветные глаза, мужичьи лица казались одинаковыми. Он крикнул: — Смирна-а! В школьном саду шла воронья свадьба, вороний гам наполнил тишину, возникшую от окрика. Конник поморщился и заговорил. Он заговорил о родине, поруганной большевиками, голос у него был жестяный. Видел ли он Кудлатого? Кудлатый стоял в толпе. Внезапно он накло- нился к соседу. Направо, налево, вперед, назад. Дуновенье шопота овеяло го- ловы. Головы колыхнулись. Конник вскидывал в воздух тонкие руки. Он говорил о мобилизации. Воронья свадьба не умолкала в саду, ветерок шопота разрастался в бурю. Конник слышал воронью свадьбу, но не замечал Кудлатого. Внезапно Кудлатый крикнул: — Довольно брехни! Скопище колыхнулось—раз и два. — По домам! Гам воронья заглох. — Арестую,—взвизгнул конник. Он сбежал с крыльца. Было уже позд- но. Толпа уходила с площади. Кудлатый шел в толпе. — Какой нам резонт за буржуев фронт держать!—Кудлатый сипло орал и нес в сердце гордую думку: — Эх, поглядел бы на него товарищ Косырев! Но не товарищ Косырев, а рассудительный Борисок протискался к Кудлатому. — Тебе, Кузнецов, стеречься надо.