Сибирские огни, 1928, № 1

пришли на бенефис нашего дорогого товарища Петра Николаевича Заломова.. Спектакль не состоится. Два часа назад бенефициант покончил самоубий- ством... Предлагаю почтить его память вставаньем... ...Деньги можно получить из кассы сегодня же; желающие могут . j - жертвовать их на похороны... Покойный оставил семью без всяких средств. Снова урчит нестройным гулом огромный театральный желудок. По ко- ридорам, по лестницам публика стекает вниз, затопляя вешалки и кассу... Поздно вечером усталая кассирша захлопывает стеклянное окошечко и пишет карандашом рапортичку: продано... возвращено... Внизу рапортички помечено: «не возвращен в кассу (деньги считаются пожертвованными на по- хороны) один билет—галлерея второго ряда, цена 35 коп.». На больничном просторном дворе—небольшой кирпичный домик. На румяной его щеке вспух белым флюсом сугроб, скрыв до половины узкие окна. Сторож, коротконогий стариченок в фартучке, ведет актеров, как опытный гид по комнатам музея, мимо брошенных на каменном полу голых своих экспонатов. В белой комнате вытянулся в тесном гробу Заломов. Потемневшее, как старинная гравюра, лицо, реденькие серые волосы, туго спрессованные к за- тылку, черный старомодный сюртук, в котором четыре дня назад он играл «джентльмена», чистый крахмальный воротничок. У Заломова корректный, праздничный вид. — Ишь, как я его починил—как новенький!—хвастает стариченок, лю- буясь Заломовым.—Тут, где распорото было, ниточками заштопал, кожу на- тянул, из-под воротничк г и не видать ничего. Он, об'яшяя, грубо-уверенно, как вещь своего изделия, комкает и мнет лицо покойника. Катафалк белым баркасом плывет по сугробам, тихо покачиваясь. И за ним плывут унылыми золотыми рыбками мерные стоны оркестра. Корнеты и басы напрягаются медным студеным криком и сиплыми простуженными пе- тушками поют слабенькие кларнеты. За катафалком пышным шлейфом тянется черная толпа. Юркие ста- рушки с любопытными, жадными глазками, люди в полушубках, девицы в пу- ховых уютных платках. И среди них—пестреющим цветным островком—(на- рядная кучка актеров. Кружевной платочек героини Зеленой совсем мокрый, комическая старуха Голубева плачет, уткнувшись лицом в мерлушковую муфту, и растягивает побледнешие губьг Казик Смиренский, обнажая мелкие шоколадные зубки.