Сибирские огни, 1928, № 1

генд. Авиаторов, прилетевших на Алтай, снрашиавали по деревням: «Здравствует ли государь император Александр III?» (факт, отмеченный и газетами). Путь че- ловечества писателем показан ярко и на- глядно. Конкретно встречаются две эпо- хи. Какая между ними грандиозная ди- станция! Как широко и смело шагает че- ловечество вперед! Но оказывается, что люди «архаической эпохи, сохранившие- ся до наших дней, не мертвы. Мир един, мир связан одной цепью в своем по- ступательном движении. Реальная птица XX века, аэроплан, стальная «Каан-Кэрэ- дэ», отрывает от прошлого не только бра- тьев Броневых, Бочарова, Нестчагина, нет, все герои повести—и крестьянин Арта- мон Михайлович, и его сынишка Степка, и Зоя Сторожилова, и немец Шрэк, и да- же алтайский шаман Кунь-Коргэн—убеди- тельно «включены» автором в русло еди- ного порыва; охвачены экстазом и вдох- новенным, трепетным преклонением пе- ред величием открывающихся возможно- стей для человека. Завоевания современ- ной науки доступны и ощущениям архаи- ческих алтайцев, когда они появляются пред ними в образе реальных «Варне- мюндэ». Итинский романтизм вне подо- зрения. Он современен. Он расширяет наши представления о мире. Он нащупы- вает новые и подлинные связи между людьми различных культурных ступеней, между людьми разных национальностей. Вот почему авиатор Чанцев, попав в ло- вушку ледниковых гор, «заснул спокой- но, как ребенок на отцовских руках, ко- торый спит и знает, что о нем заботится кто-то большой, могучий и ласковый». Этот большой и могучий не какое-ни- будь мистическое существо, нет, это братское, интернациональное чувство, охватывающее в наши дни людей не только теоретически, но реально проби- вающееся сквозь рогатки уродливого ка- питалистического общества растущее за- метно, благодаря все большим и боль- шим связям между людьми в их общей борьбе за внеклассовое общество. Оно рушит национальные и классовые пре- грады: так, немец Эц, когда-то сражен- ный Чанцевым, теперь спасает его от ги- бели потому, что они—соратники, братья в борьбе за растущее культурное един- ство всего человечества. Эти идеи авто- ром облечены в плоть и кровь, они с ра- зительной наглядностью показаны им в зарисовке множества разных людей и самых контрастных житейских картин. Повесть «Каан-Кэрэдэ» проникнута бод- рыми восходящими настроениями чело- века-борца. Это ведь так грандиозно и убедительно даже для алтайца: человек свершает путь, требовавший вчера еще трех дней, в полтора часа! Мир стал еди- ным, связанным и нерасщепленным. Уни- чтожены расстояния: Европа и Ойротия. близкие соседи, «шабры»! «Он держал ру- ли». Так заканчивается повесть. Человек скоро будет держать в своих руках рули мировой машины—и социальной и кос- мической. Он идет твердой поступью к окончательной победе. Многие из писателей пытались осуще- ствить в своих произведениях смещение обычных планов повестей, нарушить на- доевшее единство места и времени; по- пытка Итина должна быть признана наи- более удачной. Тема помогла ему это сделать естественно. Р яд сцен, взятых из сгмых разных прослоек жизни и нарисо- ванных сильно и верно, окончательно за- крепляют законность таких приемов, приемов «кинематографической» хватки жизни. Художественная выдумка писате- ля глубока и крайне занимательна: эпи- зоды с медвежонком, эпизод, когда учи- тельница ведет ребят на экскурсию смо- треть, как живет в бане бывшая бур- жуйка, необычайно свежи и убедительны. Не все еще, конечно, приведено в должный порядок в мастерской писате- ля. Слишком широкое полотно, разверну- тое в повести, требует универсальных средств изображения. Это не всегда доступ- но В. Итину. Наиболее слабо у Итина изоб- ражение крестьян. Их речь в его передаче звучит—натянуто и ненатурально. «Как красиво!»—пишет мужик Артамон Михай- лович, передавая свои ощущения от по- лета. Если это и было в жизни, то в кни- ге, как художественная частность, вы- глядит фальшиво. «Поддярживаем», «сбя- жит» и т. д.—все это нарочито и поверх- ностно. Местами автор слишком щедро обнаруживает свои знания технических терминов. Это отяжеляет повесть. Есть длинноты в лирико-описательных момен- тах. Наблюдается философичность неко- торых ощущений героев. На все это Итину необходимо обратить сугубое г.нимание. Тогда нужная романтика по- лучит большую убедительность, тогда ее увлекательная сущность станет еще прозрачнее и глубже. Валериан Правдухин. Итин Вивиан.—«Высокий Путь». По- вести. ГИЗ. M.-JI., 1927, 276 стр., экзем- пляров 6.000, ц. 1 руб. 50 к. У нас весьма охотно тоскуют о герои- ческом в литературе. Ищут положитель- ного дела и полезных людей. Между тем писатель, в подавляющем большинстве случаев, переживает традицию классиче- ского нытика, чудака и вообще человека, который не столько живет и действует, сколько «взыскует». А что он взыскует, для какой надобности—неизвестно. В связи с этой неопределенностью устрем-